По-видимому, весь он был жесткий да твердый. Но по общему облику он скорее напоминал клопа, чем жука.

Рассмотревши его, я тотчас вспомнил, что это и есть так называемый водяной паук. Все почему-то его так называют. И никому не придет в голову сосчитать, что у него всего только шесть ног, между тем как у каждого паука их восемь.

Вспомнил я также, что я где-то читывал про этого водяного скорохода. Вспомнил, что настоящее название ему — водомерка, и что она, действительно, есть клоп, похожий и на постельного, и на цветочного клопа.

Но пока я сидел да вспоминал, мой водяной клоп взмахнул всеми шестью лапами, скользнул мимо моего листа и отправился путешествовать дальше по всему пруду. Я же, как был, так и остался по-прежнему на своем необитаемом, да еще плавучем острове. По-прежнему сидел я на нем недвижимо да глядел на берег, на который я никак не мог попасть.

Что, если придется мне просидеть здесь несколько дней и помереть голодной смертью? Ведь если и придет кто-нибудь сюда к этому пруду, то он не заметит меня, такого крохотного. Весь я теперь ростом с муху. А кто же заметит с берега муху, которая сидит где-то среди пруда на зеленом листе кувшинки?

От этой мысли мне стало так грустно, что я готов был расплакаться. Но плакать мне было стыдно, потому что я хотел делать наблюдения над жизнью насекомых.

— Так буду же терпеть, пока можно, и ждать какого-нибудь счастливого случая! Случай, говорят, всегда приходит к тому, кто умеет ждать.

С горя я лег теперь на спину на своем зеленом ложе и стал смотреть в небо. Там высоко плыли белые кудрявые облачка и то расплывались, изменяли свою фигуру, то таяли совсем и исчезали. А ниже реяли ласточки да стрижи. И так им было привольно в этом воздушном просторе! Невольно я позавидовал им и пожалел, что все люди от природы — такие толстые, большие да тяжелые. Если бы они стали такими маленькими да легкими, каким стал теперь я, они скоро научились бы летать по воздуху.

Пока я мечтал об этом, я не заметил, как у меня почти под самым ухом что-то затрепыхалось. Я вскочил на ноги и увидал летящего дракона. Он был так велик, что тень от него упала на меня и мне показалось, что солнце вдруг затмилось. Вероятно, он хотел присесть на том стебле тростника, на котором сидел комар, но ему показалось неудобным и он затрепыхал крыльями и опять улетел в высь. Я со страхом и удивлением проводил его глазами, пока он не исчез из виду.

Сначала я очень обрадовался тому, что миновала боль-пая опасность для меня, а потом стал жалеть: может быть, это был добрый дракон, и может быть, он помог бы мне перелететь на берег и спастись со своего пустынного острова.

На этот раз мне недолго пришлось охать да вздыхать. Совершенно незаметно для меня, откуда-то с разбега наехала на мой лист водомерка и села на нем. (Рис. 10).

Рис. 10. Водомерка на листе.

Может быть, она скользила очень быстро и издали совсем не заметила моего листа, который стоял с краю одиноко. А наехавши на лист, она очутилась на сухом пути и потому остановилась в недоумении: почему это лапки ее, которые раньше так хорошо скользили, вдруг перестали двигаться.

Это было как раз на мое счастье. Мне так сильно хотелось сдвинуться с моего голого листа, что я забыл всякую осторожность. Я не стал раздумывать, может ли поднять меня водомерка, и если поднимет, то может ли довезти меня до берега. Я боялся только одного, что потеряю и этот случай. И потому, не медля ни секунды, закинул ногу и сел на водомерку верхом. (Рис. 11).

Рис. 11. Не медля ни секунды, закинул ногу и сел на водомерку верхом.

Было жестко и неудобно, но поправляться мне было некогда, потому что водомерка почувствовала седока и моментально тронулась в путь.

Таким образом, не успел я опомниться, как съехал со своего надежного листа и очутился среди зыбкой и опасной водной глади.

Водомерка, конечно, ни разу в своей жизни не возила на себе ни одного седока. Она чувствовала себя неловко и тяжело и с трудом подвигалась вперед. Но подвигалась она, увы, не к берегу, а на середину пруда, где мне было еще страшнее и еще опаснее.

Быть может, думал я, она перевезет меня на другой берег через весь пруд. Но когда я увидал, как под ней гнется вода и как трудно ей двигаться далее, я потерял всякую надежду. Я глядел сверху на темную воду. Она расстилалась под нами и за нее уже зацепляли мои болтавшиеся ноги. Один миг, и я оборвусь со своего скользкого шестиногого водяного коня. От этой мысли мне стало страшно, как никогда за весь сегодняшний день. А этот день дал мне уже немало разных приключений!

Вдруг не выдержит вода либо спина моего чудесного коня и мы оба очутимся в глубине без всякой помощи и безо всякой надежды!