— Так это не потому, что ты думала, что он любовь всей твоей жизни? Я считала именно так.

— Я думала, что влюблена в него с той минуты, как он вошел в двери моего дома, когда пришел к нам на Рождество с моим братом Томасом. Я поняла, что влюблена в него лишь через долгое время с тех пор как мы начали с ним спать.

Когда эти слова были произнесены вслух, воспоминания начали мелькать гораздо ярче, чем это могло бы происходить на любом экране.

Кэм отличался от всех кого я когда-либо встречала. В нем была таинственность с предпосылками плохого парня и самая очаровательная улыбка. Томас рассказывал нам истории о своем соседе по комнате с момента своего отъезда в колледж, я увидела Кэма лично лишь на Рождество в их первый год учебы.

То рождество стало одним из моих любимых. Кэм идеально влился в нашу семью. Он понравился моим родителям, а я не могла перестать пялиться на него, желая, чтобы парень стал думать обо мне больше, чем просто как о младшей сестре Томаса.

Между нами было несколько искусительных эпизодов, когда Кэм смог предотвратить эскалацию, но в конце праздничных каникул он уехал с Томасом на Восточное побережье и все закончилось.

Три месяца спустя, я пролетела через всю страну, чтобы провести весенние каникулы с Томасом, а в итоге соблазнила его лучшего друга.

— Но почему ты сделала это? — нетерпеливо встряла Маделин. — Ты едва знала его, но в книге создается впечатление, что у тебя было достаточно серьезных отношений с парнями до встречи с Кэмом. Почему ты держалась так долго лишь затем, чтобы отдаться кому-то, почти незнакомому, и с кем у тебя, скорее всего не будет никакого будущего?

Я закрыла глаза и в моей голове снова возникла та ванная комната. Я позволила себе вернуться туда, снова стать той испуганной семнадцатилетней девочкой, и начала подбирать слова. Наконец, открыв глаза, я с неохотой признала правду.

— Я просто хотела сделать это, — я вздрогнула оттого, что впервые призналась в этом вслух. И это совершенно точно был первый раз, когда я сама себе в этом призналась. — В отношениях многое подстраивается под это событие, и со всеми остальными моими парнями существовало чувство неизбежности, которое я ненавидела. Мне нравилось, что в ту ночь у меня был контроль, и когда я смотрелась в зеркало в той ванной, я чувствовала, что я контролирую ситуацию. У меня была власть сделать так, чтобы это случилось на моих условиях. Больше никаких ожиданий, раздумий и беспокойств, я могла просто сделать это и покончить со всем.

Как только эти слова были произнесены, я напряглась в ожидании, как будто я задала ей вопрос, требующий ответа, но Маделин сидела тихо, и выглядела более расслабленной, чем когда либо.

— Окей, — сказала она, единственное слово, наполненное ощущение завершенности.

— Окей?

Рассеянно кивнув, она встала и начала поправлять одежду.

— С этим я смогу работать, — это было последнее, что она сказала, перед тем, как выйти из трейлера и, предоставив мне следовать за ней по пятам, как потерянному щенку.

Меня словно выпотрошили, я чувствовала себя незащищенной. Не каждый день я делюсь с незнакомцами такой личной информацией. Черт, я почти ничего не рассказываю даже тем людям, которых считаю друзьями.

В тот миг, когда мы вернулись на звуковую сцену, все внимание было повернуто на нас. Как будто все они смогли увидеть только что произошедшие перемены по виду Маделин, или по ликованию в ее походке, а когда Джорджия заметила Маделин, в ее глазах загорелась искра надежды, как будто она знала, что должно сейчас произойти.

Маделин заняла свое место на съемочной площадке, лампы осветили ее лицо, начала подъезжать камера, и в эту же секунду Маделин превратилась в Эдли Эдер, говорящую о своем отношении к сексу с едва знакомым парнем и невольно меняющую весь ход своей жизни.

Это был последний кадр, и все команда зааплодировала вдохновенной игре.

Извинившись, я закрылась в туалете и больше чем когда-либо жаждала заново похоронить все воспоминания, выбравшиеся на свободу, после четырех лет сдерживания.

– Ты же не подумываешь о возвращении в мир нулевых?
– спросил у меня сидящий напротив Кэм. Он почти прикончил свою тарелку с панкейками, пока я ковырялась в своей нетронутой порции омлета последние пятнадцать минут.
– То есть, не пойми меня неправильно, твое тело всегда было великолепно, но сейчас твои сиськи просто первоклассные.

Я швырнула в него печеньем. Промахнулась на дюйм и вместо Кэма попала в его холодильник из нержавеющей стали. По крайней мере, ему придется это убирать. Парень это заслужил. Он знал, что я не ранняя пташка.