А вот и сама Гидра – многоглавая Диссертация, которая Вам надобна. Начинаете отсекать (просматривать) главы. А в каждой главе – разделы и подразделы, ссылки и перекрестные ссылки, утверждения и (через пару страниц) их опровержения. За окном темнеет, Вы увязаете все глубже…

Стоп! Пора звать на помощь друга. Лазерный луч копировального аппарата быстренько прижигает нужную главу под названием Обзор Литературы. Обезглавленную гадину разрезаем на кусочки – копируем Список литературы – и погружаем в яд ссылок свои стрелы. Но запомните: чтобы ссылка стала по-настоящему ядовитой и летучей, ее надо ПРОЧИТАТЬ и ПЕРЕВАРИТЬ: лишь тогда ею можно свободно распоряжаться. Нет! Я вовсе не призываю к плагиату (как и отец, я ненавижу воровство интеллектуальной собственности!), а потому к каждой заимствованной мысли или факту будет привязан ярлычок – мы Коты честные! «Свободно распоряжаться» означает, что всё имеющееся в переваренной статье Вы по праву можете использовать для иллюстрации и подтверждения своих идей и выводов. А также (если ничего такого там нет) – для подтверждения новизны Вашего исследования. Запомните пароль ВАК: НОВИЗНА и АКТУАЛЬНОСТЬ! Если Вы влюблены в науку, тогда – новизна, питающая любопытство естествоиспытателя, а если Вам нужны корочки – тогда актуальность. Обычно соискателем движет и то, и другое (как ответствовал Винни-Пух на завтраке у Кролика), однако в соотношении «фигура-фон» (по Фрицу Перлзу). Для настоящего Кота «фигурой» всегда является НОВИЗНА, даже если она сопряжена с фрустрацией, как, например, Ваша первая научная Конференция.

«Пора!» – сказал Хозяин, – «Ты познакомился с психиатрами заочно, по статьям, теперь время увидеть их по-настоящему, в деле. Как они говорят с пациентами, и как – между собой. Как обсуждают диагнозы, и как спорят о терминах. В общем, в среду в 10 часов у нас Конференция. Приходи за 10 минут, я устрою тебя в уголке. Будешь слушать и на ус наматывать. Расчеши усы, Пушок!»

Горя нетерпением и предвкушением, я явился минута в минуту, прошмыгнув в кабинет вслед за упитанным врачом (напомнившем мне, почему-то, филина.) Хозяин молча показал мне на стул неподалеку от себя. Я огляделся: сцена представляла собой круг, образованный стульями, креслами, дверью и окном. Я оказался почти напротив Руководителя, и тут смог его хорошенько рассмотреть. Оставаясь ко мне в полупрофиль, Руководитель удивительно напоминал птицу: острый нос (благородных очертаний), тонкие губы почти незаметны, «летящий» профиль, опушенный светлыми волосяными выростами у висков… Белоголовый орел?

Показывая на свою височную кость, Руководитель продолжал беседу с сидящей напротив женщиной-чайкой: что-то о происхождении Человека, связанное с этой костью. Они сошлись на том, что Человек как вид, по всей вероятности, скоро сойдет со сцены.

Постепенно слетелись остальные: черненькая невысокая женщина-галка (села рядом с филином), уже знакомая мне Синичка из команды Хозяина (именно она представляет сегодня своего пациента), друг Хозяина – высокий Селезень (угнездился рядом с ним) и, наконец, коллега Хозяина по клинике – невысокий, но импозантный Перепел. Я взглянул на Хозяина: его черты неуловимо приобретали птичье выражение: нос заострился, скулы обтянуло. Похоже, только я оставался собой – Котом.

Синичка привстала с желтенького кресла и четко и подробно «доложила» пациента. Вот тут мне, как Коту, интересно – а что думает и чувствует в это время сам пациент, ожидающий за дверью. Боюсь, что сам я, посидев с полчаса в таком неопределенном положении, а потом будучи приглашенным в кабинет, начал бы с требования повторить все, что было тут обо мне сказано – кто-то же должен следить за этикой происходящего!

Пациентка-гагара влетела беззвучно и без всяких требований. Почему гагара? «Им, гагарам, недоступно упоенье битвой жизни…» С самого раннего детства она цеплялась за дом, за маму, потом за своих мужей (текущий – третий; ждет ее «выздоровления», чтобы отцепиться.) Прилетела в Клинику питания в надежде избавиться от лишних килограмм, набранных после операции (шунтирование), с удовольствием принимает тепличные условия, усилия врачей и персонала. Похоже, не прочь остаться тут навсегда (даже по выходным не уходит домой, как здесь принято). Одно меня возбудило в предваряющем рассказе Синички: пациентка, вроде, выразила ей свое желание что-то круто поменять в своей жизни. Есть запрос! На личностный рост! И как же я ждал повторения его при беседе Гагары с Орлом!

Не дождался. Поговорили о том, о сём. Особенно подробно – о характере поясничной боли, внезапно сразившей пациентку и потребовавшей серьезного лечения (защемление «конского хвоста»; усилиями врачей опухоль спала – хвостик и освободился). Боль, гадюка, распространялась аж до кончиков пальцев (ног), ввинчивалась – но при этом находилась на поверхности. Похоже, это обсуждение доставило истинное наслаждение и Руководителю, и его собеседнице.

Потом Орел выпустил Гагару из когтей («Вы сейчас подождите за дверью, мы будем обсуждать, как Вам лучше помочь»). И что, вы думаете, они обсуждали? Только не как помочь. А есть ли «нарушение пищевого поведения»? А что такое «симбиоз» (тут Синичка очень храбро вступилась за Хозяина, которого начал клевать Орел). Я уже начал дремать, когда все кончилось. Кабинет опустел. И это ВСЕ?! Мой гештальт незавершен!

Я кинулся к Хозяину: как же ЗАПРОС? Синичка говорила, что Гагара хочет Изменений! Это же совершенно не прозвучало: ни в беседе Гагары с Орлом, ни в последующем обсуждении всей стаей. ЧТО же происходило? ЧЬИ проблемы решались? Я неправ? «Прав, – сказал Хозяин. – Но именно так дело и обстоит. Пациент стаю не интересует: интересует его симптоматика, его заболевание – этим стая питается».

Фу! Надо что-то делать. На первой конференции я сидел тихо, как Мышь. Но я же Кот! А мой отец – Кот-Супервизор! Мы, Коты, стоим на страже интересов пациента. На второй конференции гештальт должен быть завершен. Как? Обратимся к мифу.

В цветущей Аркадии, вблизи города Стимфала, случилась птичья мутация. Появились птицы особого сорта: с медными клювами и когтями и, самое страшное, с самозатачивающимися перьями из особо-прочного сплава. Идет, скажем, человек, а сверху от птички что-то падает – он думает: «фи, гуано», а додумать уже не успевает. Обезлюдел Стимфал. Исправлять ситуацию, как всегда, послали Геракла. А как исправлять? Силой птичек не возьмешь. Да и стрелами тоже: пока Геракл (снизу) одну пустит, они (сверху) – сотню. И шкура Немейского льва не спасет: сплав-то особый. Но тут пришла на помощь умница-Афина. Дала она Гераклу два тимпана (вроде тарелок у ударных) и сказала ему влезть на гору рядом с лесом, где гнездились птицы. Ударил Геракл в тимпаны – взвились потревоженные птицы, а Геракл их сверху-сбоку отстреливает. Те только зря перья посбрасывали, а когда разобрались, что к чему, уж половины стаи нет. Остатки быстренько смылись далеко-далеко, за пределы Греции. Вновь появились люди в Стимфале. А что с мутантами случилось на чужбине – про то Кун умалчивает.