Семёну стало жаль убогих, и он высказался:

— Могу поручиться за обоих. Служили у купца Воскобойникова. Встречал их в Архангельске. Мужики характера кроткого, работящи.

— Откуда тебе это знамо?

— Сам служил у Воскобойникова. На коче его в Мангазею плавал. Купец предлагал остаться у него на службе.

— Можешь не продолжать. Знаем, кто такой Воскобойников. Знатный гость.

— Что делали у купца? — спросил подьячий у мужичков.

— Всякое по хозяйству приходилось, — заговорил, оживившись, побитый. — Истопниками были, двор убирали.

— Ладно, ладно, — остановил его подьячий. — Ты ещё расскажи нам, как нужники у купца чистил.

— Чистил однажды, батюшка. Было такое дело.

— Где же ваши грамотки? — повторил настойчиво свой вопрос подьячий.

— Да вот такое нехорошее дело получилось, дьяче... Устали в дороге, присели на краешек саней и задремали... Я и выронил берестяной короб. А в нём была грамотка и моя, и спутника моего. Может, кто и подобрал короб. Верно я говорю?

Последние слова относились к другому убогому мужичонке. Тот радостно встрепенулся и залепетал:

— Так, батюшка. Истинный крест так. Упал короб с воза. Оба побожиться можем.

— Цыц, убогие, — прикрикнул на них подьячий, — на что мне ваша божба? Недорого она стоит.

От мужичков он отстал и пустился в объяснения:

— Пару деньков отсыпайтесь с дороги. А потом приходите сюда. Старшой с вами беседовать будет. Познакомится с каждым, посмотрит, на что вы способны. И тогда внесём вас в реестр. С того момента можете считать себя сибирскими казаками. Вот так.

— Когда отъезд? — поинтересовался Корней.

— Как только весенний ледоход пройдёт. Путь ваш будет долгий, нелёгкий. И реками, и лесными тропами, и горными перевалами, и снова реками.

Далее подьячий объяснил, что до отъезда или, вернее, до отплытия всех прибывающих определяют на постой к устюжанам, кто почище — в зажиточные дома именитых мастеровых, сирых и убогих — в дома поплоше. И пока все они будут использоваться на разгрузке караванов, строительстве лодок и баркасов и всякого рода других работах.

После такого пространного объяснения подьячий крикнул какого-то Сергуньку. На его зов прибежал из соседнего помещения юркий подросток — рассыльный.

— Слушай меня, раб Божий Сергей, — начал подьячий. — Сведёшь этого служилого к Гришке Черникову на посад.

Это относилось к Семёну Дежнёву, который определялся на постой к известному в городе мастеру-чеканщику, изготовлявшему всякие искусные червлёные изделия из серебра и золота. Отсюда он и прозвание носил Черников.

— Дорогу к Гришке знаешь?

— Как не знать, батюшка, — отозвался парень. — Это в приходе Фёдора Стратилата.

— Вот, вот... Погоди-ка. К Григорию можно и двух постояльцев определить. Изба у него просторная. И живёт безбедно.

— И Строгановы Гришку неплохо подкармливают, — вмешался другой подьячий.

— Пусть пойдёт со мной Алекса Холмогоров, — предложил Дежнёв.

— Будет по-твоему, — согласился первый подьячий, принимавший решения. — А тебя, Корней, может, к Серебреникову определим?

— Не утруждайся, — возразил ему Корней. — Есть у меня в Устюге старый дружок один. Примет, надеюсь.

— Кто же это дружок твой?

— Купчишка один, Гуслянников.

— Ого! С каким именитым человеком дружбу водишь, — изумлённо выговорил подьячий. — Этот же по богатству своему только Строгановым уступит.

— Путаешь, голубчик. То Гусельников, богач первостатейный. Где уж нам в друзья к такому толстосуму набиваться. Речь веду о Гуслянникове — купчишка так себе...

— Ах, этот? Дорогу к нему сам найдёшь?

— Найду, коли напомните, в каком приходе он живёт.

— Сергунька, подскажи.

Всеведущий Сергунька напомнил — Гуслянников живёт в приходе Иоанна Крестителя, соседнем с приходом Фёдора Стратилата.

— А что будем делать с вами, сирые, убогие? — с издёвкой в голосе спросил подьячий архангельских мужиков.

— Как порешишь, батюшка. Воля твоя, — залепетали оба.

— Вот ведь какое дело... В приличный дом вас пускать негоже.

— Как тебе угодно.

— К плотникам вас определим. На лодейный двор. Да вот скажете хозяевам своим, что получат из казны провиант на прокорм постояльцев, как только внесём вас в реестр.

Вышли из воеводской канцелярии и зашагали по узким извилистым улочкам кремля к южным воротам. Мужички истово благодарили Семёна за находчивость. Вот нашёлся, выручил добрый человек. А ведь и обмана-то большого здесь не было. Действительно, однажды они носили дрова и убирали двор у Воскобойникова. Дежнёв отмахнулся от них и поотстал от остальных вместе с Корнеем.