Тем временем Хабаров старался убедить своих соратников пуститься с ним в дальний путь. Брат Никифор, хотя высказывал сомнения, дал своё согласие ещё по дороге из Москвы. Последние его сомнения рассеялись по прибытии в Великий Устюг, когда Никифор испытал на себе властный и крутой характер отца.

— Еду с тобой, Ерофеюшка, хоть на край света, — сказал он брату, — не хочу быть в доме батюшки мальчиком на побегушках, терпеть его постоянные окрики. А с тобой, брат, у нас самые добрые отношения. Так ведь?

— Тебе виднее, — сдержанно ответил Ерофей, который всегда щадил самолюбие младшего брата и относился к нему по-товарищески.

Вскоре братья Хабаровы смогли уговорить и племянника Артемия Петриловского. Он приходился семье Хабаровых близким родственником по женской линии.

Северная весна, как обычно, не спешила очистить реки от весеннего паводка. Тёплые солнечные дни сменялись ночными заморозками. Наконец-то послышался зычный треск и грохот ломающихся льдин. Начался весенний ледоход. На извилинах рек образовались ледяные заторы. Льдины громоздились одна на другу. Заторы постепенно разваливались. Крупные льдины превращались в мягкое крошево и исчезали в водоворотах. Наконец ледоход завершился. Последние крупные льдины устремлялись к низовьям Северной Двины, но они не доплывали до двинского устья, крошились и таяли в речной воде.

Ерофей Павлович собрал своих подвижников и сказал решительно:

— Время. Выходим, други мои, в плавание.

— Наняли большой и вместительный дощаник. Кроме вещей погрузили на него скарб семейства Ерофея и скотину. Плавание до Соли Вычегодской было непродолжительным и несложным. Стояла высокая весенняя вода, скрывавшая все отмели и перекаты.

Купеческий приказчик, прежний владелец дома, который теперь по обмену поступал в собственность Василисы, торжественно передал ей ключ. Дом был достаточно просторным, состоял из нескольких жилых помещений, имел обширную подклеть и ничем не уступал прежнему дому Хабаровых в Великом Устюге.

— Владей, матушка, сим жилищем. Желаю тебе, чтоб в нём не переводилось богатство, — высокопарно произнёс приказчик, который, собрав все свои пожитки, в тот же день намеревался отправиться в Великий Устюг.

Василиса задумала справить новоселье и пригласить всю проживающую в городе родню. Таковой набиралось добрых два десятка человек. Ерофей Павлович не стал спорить с женой, хотя, по его мнению, расходы на угощение гостей были слишком велики. Отправляясь в дальний поход, Хабаров нуждался в деньгах, и в больших деньгах.

Всё же Ерофей Павлович уступил жене. Кто знает, долго ли придётся пребывать ей в томительном ожидании мужа. К новоселью он заколол кабана и передал жене остатки тех денег, с которыми отправлялся в Москву.

— Вот тебе на пиршество, — сказал он. — Распорядись сама. И пусть твоя родня возрадуется.

Новоселье прошло шумно, весело. Собственно говоря, веселились только гости, вся Василисина родня. Сама Василиса, предчувствуя длительную разлуку с мужем, печалилась. Выглядел озабоченным и её супруг. Мысли о том, что предстоят большие расходы и неизбежно придётся влезать в долги, не давали покоя, заставили его сосредоточенно хмуриться.

Ерофея Павловича и его спутников одолевала одна неотступная дума, где раздобыть денег на дорогу. Если какой-нибудь купец-толстосум и расщедрится снабдить Хабарова и его спутников достаточной суммой, это будет означать неизбежную долговую кабалу, из коей нелегко выкарабкаться. Но что поделаешь?

Через родных жены Ерофей Павлович разузнал, что богатый сольвычегодский купец Кожухов охотно ссужает деньгами промысловиков, но требует с должников высокие проценты. Прежний владелец их теперешнего жилья как раз служил приказчиком у этого самого Кожухова. И ещё стало известно Ерофею, что Кожухов близок к семейству Строгановых, имеет с этим всесильным семейством какие-то общие дела. Собрал сведения Хабаров и о других местных купцах, сужавших деньги промысловикам, однако в конце концов остановил свой выбор на Кожухове.

— Пойдём на поклон к Кожухову, — сказал Ерофей Павлович спутникам.

Пришли они вместе к купцу, обитавшему в самых богатых палатах, уступавших, пожалуй, только Строгановским.

— С чем пожаловали, люди добрые? — выжидающе встретил их купец.

— Решили податься на Лену, — ответил ему Хабаров.

— Хорошее дело. И что же вы ждёте от меня?

— Да вот... Люди говорят...

— Мало ли что людишки гуторят.

— Промысловых людей деньгами якобы ссужаешь.

— Бывает и такое. Ссужаю, коли мне от того выгода. Какова мне от тебя выгода?

— Тебе виднее. Купец ты, говорят, в таких делах опытный.

— Собственность-то в Соли Вычегодской имеешь, чтоб смог заложить её под долговую сумму?

— Есть изба с надворными постройками.

— Не та ли самая, что досталась тебе от моего Матюшки обменом на твою усадьбу под Великим Устюгом?

— Та самая.

— Коль оставишь мне дом в залог, дам тебе в долг потребную сумму.