Шрифт:
Самое главное, к чему стремится человек в этой ситуации, – освободиться от навязанной ему виновности или ответственности, даже если на самом деле их никто ему не приписывал.
Иногда это стремление выражается в униженном признании вины и просьбе о прощении, даже если от него этого не требуют. Иногда – в лихорадочном поиске способа исправить ситуацию, даже если в этом нет нужды. Иногда – в агрессивном отрицании своей причастности к ситуации, даже если никто не обвиняет.
Человек принимает за вину ощущение своей слабости, «плохости». Он переживает внутреннюю скованность, уязвимость, беспомощность. Наш герой словно прижат к стенке и прокручивает в голове варианты спасения от мифической угрозы, а затем нередко их осуществляет.
Впрочем, такая вина вполне может возникнуть в случае реального преступления. И если это так, тогда даже человек, сосредоточенный на самозащите, вполне может вместе с невротической виной переживать и подлинную.
Страхи «хороших девочек»
Некоторые люди бывают избирательно уязвимы – например, кто-то не переносит, когда его упрекают в опоздании, а кто-то очень расстраивается, если гость не оценил его кулинарные способности. Такая «избирательность» обыкновенно связана с тем, какие требования выдвигали им значимые взрослые в детстве и юности.
«Например, молодая 27-летняя женщина, очень душевный и тонко чувствующий человек, панически боится услышать упрек в том, что она плохая жена (не умеет готовить, шить, убираться и т. д.), даже если это замечание выскажут люди, чье мнение для нее не слишком важно. Если же она слышит такие слова от близких, ее буквально захлестывают эмоции: «На меня накатывает тошнота. Я как будто разом перестаю быть взрослой, чувствую себя маленькой никчемной девочкой, которая должна срочно все исправить».
Женщина признает, что это чувство возникает вне зависимости от того, обоснованы ли эти упреки. Или имеют ли упрекающие право на свои безапелляционные заявления: «Моя старшая сестра вообще никогда не была в моем доме, но ее убежденность в том, что я, конечно, не способна хорошо вести хозяйство, меня очень задевает. Хочется с ней спорить, убеждать ее в обратном».
При более подробном анализе выясняется, что женщина воспитывалась строгими родителями. Чтобы заслужить похвалу мамы и папы, она должна была быть «хорошей девочкой», а «хорошие девочки» – это те, которые хорошо учатся, хорошо делают домашние дела, всегда готовы помочь взрослым и так далее. При этом сестру, которая была старше ее на пять лет, родители воспитывали и контролировали с меньшим энтузиазмом. «Мне кажется, родители после моего рождения стали более строгими. Видимо, им казалось, что они запустили старшую дочь, на мне они решили исправить свои ошибки».
Девочка пыталась соответствовать ожиданиям взрослых, но получалось это, конечно, далеко не всегда, что послужило основой для базовой неуверенности в том, что такая, какая есть, она не ценна.
Когда девочка выросла, желание быть «хорошей дочкой» преобразовалось в желание быть «хорошей женой». Женщина словно не замечает, что ее мастерство в ведении домашнего хозяйства уже давно достигло верхней планки. «Я как будто не верю себе, – сокрушается она. – Не уверена в том, что могу правильно оценивать себя. Хотя объективно я же вижу, что многие мои подруги не тратят столько сил и времени, у них все намного проще, но они как-то не «заморачиваются». Даже когда меня хвалит муж, я думаю, что он просто непривередлив».
Такую невротическую вину невозможно «напоить» – даже искренние похвалы не убеждают таких людей либо успокаивают лишь ненадолго, до следующего всплеска неуверенности.
Но в одну из встреч женщина рассказала о другой вине, которая в корне отличалась от первой. Как-то раз она случайно выбросила очень дорогой для мужа предмет. Этот предмет не имел денежной ценности, но был связан с важным для него человеком. Огорчение мужа было так велико и так ее расстроило, что она почувствовала себя глубоко виноватой. Одновременно она была удивлена, что муж не упрекает ее в случившемся.
«Я вдруг поняла, что он любит меня такой, какая я есть, – призналась она. – И чувство вины было сильным, но как бы очищенным от страха… Я чувствовала [к мужу] сильную любовь. И странно, совсем не хотела от этой вины срочно освободиться. На самом деле я даже не думала о себе. Я хотела только его утешить, сделать для него что-то хорошее».
Мы видим, что две эти вины – совершенно разные. Во время работы с женщиной мы постепенно разделили, расставили по местам ее желание делать что-то доброе для другого и стремление быть любимой. Когда она поняла, что истинное чувство вины появляется, когда нанесен объективный ущерб, а большинство ее мучений касаются только неуверенности в своей ценности, – приступы тревоги и вины стали переноситься заметно легче, а наша работа стала более прицельной.
Как выяснилось, чувство вины было прикрытием для других проблем. Мы начали работу с ощущением самоценности – безусловной ценности собственного бытия, собственной жизни. Для того чтобы приобрести это чувство, женщине нужно было осознать, что для нее действительно важно в жизни, и научиться правильно оценивать свои поступки. А еще ей требовалось принять поддержку тех близких ей людей, которые любили эту женщину безусловно. Наша работа завершилась заметным прогрессом.
Смирение «половой тряпки»
Бывает и так, что человек признает вину, ощущая себя ничтожным и жалким, но не сопротивляется ей, а находит в этих ощущениях своеобразное удовольствие. Почему так происходит?
В проповеди-эссе иеромонаха Макария (Маркиша) выведен образ половой тряпки, которая лежит у входа в дом. Она получает удовольствие от того, что избавлена от необходимости самосовершенствоваться, от того, что вся ее духовная жизнь сведена к самоуничижению:
«Лежит у меня на пороге кельи половая тряпка. Я с ней в мире? Абсолютно. Я на нее гневаюсь? Никогда. Голос повышаю? Да ни в жизнь. И в голову ровно ничего на ее счет не беру. Пройду по ней, вытру ноги аккуратненько, пяткой расправлю, и весь с ней разговор. Она, может, и пискнет иной раз что-нибудь, тряпочка моя, о чем-то меня попросит, пожалуется, всплакнет, – а я ее каблуком приложу покрепче: пускай смиряется, это для нее как раз, лучшего не придумаешь. Такие вот у меня с ней прекрасные православные отношения.
Ну, бывает, конечно, что тряпка совсем потеряет вид, затаскается, уже и видеть ее противно, и посторонним людям стыдно об нее ноги вытирать. Тогда ладно, брошу ее в ведро, прополосну – и вот она у меня снова чистая. А если уж, так и быть, повешу ее просушить на южном солнышке да на морском ветерке – тут уже радость до небес и слезы счастья: «Подумать только, и мне, простой тряпке, – такая высокая честь…» Ну, подсохнет, и снова на место. А как обветшает – скажу: «Хорошая была тряпка, умерла на послушании!», швырну на помойку, а себе новую тряпку найду, и дело с концом» [18] .
18
Иеромонах Макарий. Половая тряпка. Проповедь в Неделю Православия [Электронный ресурс] // Священник отвечает: [сайт]. URL:(дата обращения: 10.05.2017).
Когда я принимаю свою жалкость, когда мне больше некуда падать, наступает определенность, и тревога уходит: мне уже не нужно ничего предпринимать, не нужно бороться за свое Я.
Раздавленный виновностью, или Чем недовольна мама: второй тип невротической вины
«В нашей культуре считается более благородным бояться Бога, чем бояться людей, или, на нерелигиозном языке, воздерживаться от чего-либо по велению совести, а не из страха быть пойманным, – писала известный психолог Карен Хорни [19] . – Многие мужчины, которые говорят о сохранении верности на основе велений совести, в действительности просто боятся своих жен. Вследствие высочайшей тревожности при неврозах невротик чаще, чем здоровый человек, склонен прикрывать свою тревожность чувством вины» [20] .
19
Карен Хорни (1885–1952) – американский психолог. Исследовала значение влияния окружающей социальной среды на формирование личности. Основу мотивации человека она усматривала в чувстве беспокойства, которое заставляет его стремиться к безопасности и в котором заключена потребность в самореализации. Некоторые ее работы: «Невротическая личность нашего времени» (1937), «Наши внутренние конфликты» (1945), «Невроз и рост личности» (1950).
20
Хорни К. Невротическая личность нашего времени [Электронный ресурс] // Самопознание и саморазвитие. Психологическая библиотека Киевского фонда содействия развитию психической культуры: [сайт]. URL:(дата обращения: 10.05.2017).
Общество контролирует своих членов с помощью порицания и поощрения. C детства нам объясняют, «что такое хорошо и что такое плохо», указывают, как надо себя вести, чтобы заслужить похвалу и избежать наказания. Именно на этой почве «вырастает» та невротическая вина, о которой мы уже говорили в предыдущих главах.
Когда маленький или взрослый человек нарушает какую-то норму, он чувствует опасность лишиться любви и со всей остротой желает как можно скорее избавиться от этой тревоги любыми способами. Комплекс таких переживаний обычно принимают за вину, в то время как человек всего лишь стремится вернуться в «тихую гавань» принятия и любви.
Вспомним пример женщины, для которой было критически важно сначала быть хорошей девочкой, а затем – хорошей женой. Чувство вины появлялось, когда ее упрекали в том, что она не соответствует принятым окружающими критериям «хорошести».
Но родители (и общество в целом) воспитывают ребенка не только с помощью порицания за плохие поступки и поощрения за хорошие. Есть и более тонкие методы воздействия. Например, фраза «Как тебе не совестно?» адресована вовсе не к страху ребенка, а к его представлениям о самом себе и своем месте среди людей.