– Не кричи, соседи услышат,- сказал Олег.- В этом нет ничего опасного.

– Ага! Совершенно неопасный покойный хакер, находящийся в федеральном розыске!

– Это не человек,- повторил Иван. Ганя…

– Я биокиборг,- подтвердил Ганимед.

– А я – Римский Папа,- огрызнулся Игорь и встал.- Я сам люблю приврать, но это чересчур даже для меня… Короче, делайте, что хотите, а я ухожу ночевать в общагу к Петрухе Сиротину. Пока.

Ганимед постучал ножом по бокалу:

– Прошу вас, постойте. Посмотрите сюда.

Он закатал зеленый рукав балахона и приготовил нож.

– Стой!- приказал Иван.- Что ты делаешь?

– Уверяю вас, это совершенно безопасно,- заверил киборг, и немедленно, прежде чем Репьев успел его остановить, полоснул себя лезвием по руке. Из пореза потекла кровь. Игорь сглотнул ком в горле и отвернулся.

– Пожалуйста, смотрите,- попросил Ганимед, и провел рукой над порезом. Кровь остановилась. Края раны начали стягиваться на глазах, и через минуту на коже остался только едва заметный белесый шрам.

Игорь ошарашено сел на табурет, глядя, как киборг оттирает салфеткой остатки спекшейся крови.

– Впечатляет,- нашелся, наконец, Иван.

– У человеческого тела много скрытых возможностей,- пояснил Ганимед.- Я еще не все освоил. Энергии было недостаточно.

Иван раскрыл его балахон и посмотрел на раны, оставшиеся от вскрытия грудной клетки. Рубцы стали заметно меньше и утратили воспаленную красноту.

– Феноменально,- пробормотал Иван.

– Но как же… Я же видел того, украденного, киборга. Его показывали в новостях,- сказал Игорь.- Ничего общего с этим…

– Я тебе потом расскажу,- пообещал Олег.- Что будет можно. А пока, я тебя очень прошу, присмотри за Ганей. Он недавно в этом теле, и о повседневных обыденных вещах имеет очень отдаленное представление. Даже о том, как чистят зубы.

– И принеси веб-камеру,- добавил Иван,- кое-что запечатлеть.

***

Тучи рассеялись, и луна в зените сияла, как новенькая серебряная монетка. На улице было светло, хоть выключай фонари. Пушистая изморозь искрилась радужными блестками, звонко поскрипывая под ногами.

– Ух, приморозило,- выдохнула Майка,- градусов двадцать пять будет.

– Недолго тепло постояло,- согласилась Полина.

– Знаешь, а поначалу я думала, вы меня разыгрываете. Ну, с этой конспирацией. Он же все время что-то сочиняет, не поймешь, когда врет, когда нет.

– Игорь?

– Ну да.

– Это у них семейная черта – сочинять.

До угла они дошли молча. Потом все-таки Майка не вытерпела и спросила:

– Слушай, как он тебе показался?

– Устал он. Сильно. И не постарел вроде, но… А глаза прежние…

– Да я про Игоря.

– А…- Полина улыбнулась, - Игорь… Хороший парень. Надежный.

– Думаешь? Шебутной он какой-то.

– Это пройдет.

– Да?..- спросила Майка неуверенно.- Мне он кажется каким-то… немного приземленным, что ли… Вот брат у него – совсем другое дело. Или Иван Васильевич. Для них главное – долг. А потом уже… все остальное…

Полина вздохнула:

– Долг… Провались он, долг этот…

– Полина! Не говори так! Ты меня разочаровываешь. И потом, ты сама… У тебя же призвание. Ты служишь людям. Защищаешь.

– Да какое там… Просто работа.

Майка остановилась, набычившись:

– Зачем… Зачем ты это сказала? Ведь это же неправда. Я знаю, я чувствую. Я тоже хочу, как ты. Хочу быть полезной. Ненавижу это потребительское отношение к жизни, ненавижу!

Полина вернулась и встала рядом, глядя в сторону.

– Хорошая ты девчонка,- сказала она.- Дура только. Такая же, как и я. Господи, всю жизнь в этих долгах… За что мне это досталось? За что? Черт бы побрал все эти призвания, за которые личным счастьем расплачиваются…

Майка удивленно раскрыла глаза:

– Полина…

– Что – Полина? Я уже тридцать лет Полина. Четыре контузии, два ранения. Ни семьи, ни детей – никого. Ни-ко-го. Долг… Господи, что бы ты понимала в долгах этих…

Она присела на заиндевевшую лавку возле подъезда и спрятала лицо в рукавицы. Майка осторожно присела рядом.

– Полина… Я не хотела тебя расстраивать. Извини… Разболталась, только о себе и думаю. А ведь Олег Владимирович… Он…