– Ты сам мудень. Какого хера ты на пожилого человека тянешь? – уже не сдерживаясь, стал орать Арсений. – Этот человек прошел через то, что тебе и не снилось. Не известно как бы ты себя повел в тех условиях, в которых ВЫЖИВАЛИ люди. Еще что-нибудь скажешь подобное о нём – яйца оторву.

Упёртый ещё отхлебнул из бутылки, но к нему уже быстрым шагом подходили охранники. Очнулся Арсений в обезьяннике, вернее, в бомжатнике, на него смотрели глаза плохо пахнувших мужиков. "Не одно благородное дело не остаётся безнаказанным", – подумал литератор и погрузился опять в сладостную, убаюкивающую дрёму.

Сидели мы как-то с Ольгой Валентиновной Котий-Любимовой в её виртуальном домике, мирно беседуя, немножечко попивая коньяк, настоянный на клюковке, отмечая выход её новой книги. Подсел к нам психоаналитик из Бердичева Пензин Ярополк Гостомыслович.

– Что нового в психиатрии, Ярполк? – спросил я доктора.

– Тут мой коллега из Кременчуга, Сезин, как-то написал, что ныне мода появилась – лечить неврозы с помощью клизм, а мы по-прежнему, по старинке… Например…

– А вы читали последний роман Славы Коротина, – вмешалась Ольга Валентиновна, – называется, по-моему… Впрочем, забыла.

– 'Мочи япов до последнего вымпела', наверное? – подсказал я.

– Ну, сказала, что забыла. Короче, там рассказывается о том, что каждая личность ответственна за будущее человечества и готова взять ответственность на себя. И Слава всё это так красиво развивает, развивает…

– Почему вы так хвалите Коротина, у вас родственники в его школе учатся? – перебил я лингвиста мирового уровня.

Ольга Валентиновна решила на мою не очень классную шутку ответить тоже шуткой, типа поддержать меня, ибо ей не хотелось, чтобы в глазах нашего знакомого психиатра, Ярополка Гостомысловича, я выглядел остроумцем третьего разряда. Бедная женщина даже не предполагала, какую бучу вызовет её ответ, в какую пучину коротинского гнева, параноидальных, психопатических вывертов сознания учителя химии, писателя-мариниста-баталиста и шпажиста непревзойдённого уровня ей придётся погрузиться. Кажется, она ответил мне так:

"Да, у меня племянник в его школе учится, но они не знают о существовании друг друга, и я заинтересована в его хороших оценках".

– Ну, дык, – продолжал Ярополк Гостомыслович, – классика она и в Африке классика. Пусть эти сезины из кремчугов лечат неврозы клизмами, токами низкой частоты со специально подобранными биотропными параметрами на чувствительные рефлексогенные зоны, облучением крови лазерами, вдыханием двуокиси углерода, а мы – кушеточным методом. Вот последний любопытный случай, который произошёл совсем надавно. Мой пациент страдал неврозом, который выражался в тяжёлой депрессии. Поговорив с ним некоторое время, я выяснил, что он относится к ярко выраженным, акцентуированным личностям, которые стремятся быть лидерами в любой компании, превзойти других в любых своих начинаниях. Как правило, эти личности повышенно чувствительны к несправедливостям действительным и мнимым, недоверчивы, длительно переживают одни и те же эмоции, Положив пациента на кушетку и введя его в состояние полусна, я докопался до истоков его невроза. Когда-то в детстве его соседа, чиновника средней руки, посадили за взятку, жена взяточника сошла с ума, его мать покончила жизнь самоубийством, дети были отданы в детский дом. Сие отложило отпечаток на всю жизнь мальчика, и когда он вырос, при подозрении на возможность получения или дачи взятки у пациента случались припадки ярости, так как основой застревающего, параноического типа акцентуации личности является патологическая стойкость аффекта. Словами якорями, вызывающие бурную реакцию, могли стать слова 'ПОДАРОК ЗА ЧТО-ТО' или 'ДАЙ ЕМУ ДЕНЬГИ ЗА УСЛУГУ, КОТОРАЯ НЕ ПОДЛЕЖИТ ОПЛАТЕ'. Я набросал схему лечения этого пациента, но так, как время уже позднее, грузить вас этой информацией не буду.

Мы, попрощавшись друг с другом, отправились спать. Утром я проснулся от шума в компьютере: то ли он сам включился и сам открыл страницы 'Самиздата' им. Мошкова, то ли я его просто забыл выключить и он завис (или застрял) на том месте, где мы вчера беседовали. Шум стоял из-за того, что Коротин носился по сайту с двумя шпагами наперевес, ломал по пути мебель и орал, как ошпаренный:

– Убью, суки, оторву голову, бляди, путаны, она из-за этого альфонса ребёнка своего задушит!

– Вячеслав, – бледная тень Коротина, Киндеев, пытался его успокоить, – уймись не стоит она того.

Михеев спросонья вообще ничего не соображал и тупо уставился на Коротина.

– Ты чё, старик, я вчерась весь вечер и полночи нефть из недр нашей матушки-земли качал, хочешь, отолью, только уймись.

– Я жопу проткну: и ему, и ей, – продолжал сотрясать окрестности 'Самиздата' зычный голос учителя пения и химии.

К Коротину подошёл контуженый "Товарисч Маиор" и по-отечески погрозил Вячику пальчиком.

– Ей жопу нехорошо протыкать, не по-мужски как-то. Когда я своим череном от сапёрной лопаты примериваюсь у чьему-либо афедрону, то это не признак гомосексуальности, а признак мужскости, которую я среди этого писательской либерастии педалирую, когда нужда подступает. Кроме того, я то мужского пола, а либерасты неопределенного. Максимум тянет на дистанционную зоофилию с применением технических средств. Бу-га-га. Но протыкать попу женщине, прости меня, Вячик, – нонсенс.

Наконец, Коротин встретился со мной нос к носу.

– Вячик, – я себя еле сдерживал, но старался быть вежливым. – Какого хера ты носишь по "Самиздату" с воплями "Я УБЬЮ ИХ ВСЕХ" и, как я понимаю, намекаешь на меня и на Ольгу Валентиновну?

– А ты, скажи, тварь, зачем тебе понадобилось спровоцировать Ольгу Котий на откровенное враньё и клевету, – взревел Коротин.

– Ты из-за своей Альтернативной Истории съехал с катушек, Вячка, кто же виноват, что у тебя ЧЮ на нуле? Даже Киндеев и прочие тебя успокаивали, а дело было так: