Она не думала о будущем, о себе, вообще ни о чем, пока Алекс снова не просыпалась и не требовала еды или смены пеленок. Мингусу повезло, он не видел ее в таком состоянии, последний день в школе перед каникулами спас его от депрессии, навалившейся на Даниелу и с головой поглотившую девушку. Но беспокойство за нее росло для мальчишки в геометрической прогрессии, усиливаясь с каждым часом.

Придя вечером домой, он обнаружил то же самое, что и утром. Разбитая Дани в той же позе, свернувшись калачиком и прижимая к себе посапывающую Алексис, успевающую еще и пальчик посасывать.

– Дани, – тихо позвал ее мальчишка, стоя на пороге комнаты, стараясь не разбудить сестренку, но надеясь, что его услышат.

– Мингус, – еле разлепив веки и с трудом повернувшись к нему, Даниела осмотрела подростка мутными влажными от слез глазами, – ты вернулся, – попыталась она улыбнуться, так чтобы это не выглядело чем-то пугающим. – Ты голоден? Дай мне пару минут, я разогрею ужин.

– Дани, все в порядке я поел, но буду рад, если ты составишь мне компанию в гонках, как обычно, – его обнадеживающая улыбка и наивный детский взгляд не смогли помочь, и вяло отказавшись, Даниела опустилась на подушку, накрываясь одеялом.

Парень не знал, как ее расшевелить и заставить вернуться к жизни. Он понимал, что одного дня мало, чтобы простить его отца и забыть, что он натворил, но и видеть Дани, когда она испытывает боль и даже не может подняться с постели, он не мог. Нужно было что-то срочно придумать, что-то, что поможет ей хотя бы опять поверить в себя и в то, что она нужна не только ему и дочери, а предстоящая поездка с матерью на каникулы явно этому мешала.

Попытка вникнуть в игру, цветные и почти живые картинки которой мельтешили на экране, не удалась. Откинув от себя надоевшую приставку, Мингус перебрал в уме всех людей, поднимающих Даниеле настроение. Огромное количество ее знакомых и приятелей находились на разных концах страны, и их присутствие становилось затруднительным, но она так нуждалась в чьей-нибудь поддержке. Единственное, что приходило в голову, это увлечь ее интересной и увлекательной работой. Но что может он, мальчишка, чей голос вообще редко учитывается и чье виденье ситуации сейчас мало кого волнует?

Решив проверить, как дела у его любимых девочек, Мингус с трудом преодолел темный коридор и оказался в спальне отца. Дани сидела, прислонившись к спинке кровати, и убаюкивала Алекс, напевая ей какую-ту удивительно знакомую мелодию, но делала это так ужасно, что он никак не мог ее понять. Заметив стоящего в проходе мальчишку, Даниела кивком головы предложила присоединиться и передала дочку в руки, запрыгнувшему на кровать подростку, радующемуся, что ему вновь доверили подержать сестренку.

– У нас ведь все будет хорошо? – прошептал Мингус, ища в опустевших глазах Дани ответ на свой вопрос, терзающий его весь день.

– Обязательно, – пусть и не особо в это веря, но и, правда, желая этого, Даниела положила голову на плечо сына, не родного, но такого близкого и единственно верного ей.

Усыпив малышку, они и сами заснули, так и обнимая ее с двух сторон.

Новый день, который похож на предыдущий, лишь с одним отличием Мингус остался дома. Занятия окончены, а до его отъезда с Хеленой еще почти неделя, и ее он собирался провести с Дани и Алекс. Вот только не помешало бы привести ее в нормальное состояние, чтобы она не была похожа на робота, просто выполняющего заученные до автоматизма движения.

Оставившая телефон на кухне Даниела не обращала на него никакого внимания, собирая разбросанные по квартире вещи, и кажется, забывала иногда даже дышать. Мингусу надоело слушать непрекращающиеся звонки и он взял трубку, услышав на другом конце провода взволнованного Хосе. Объяснив перепуганному мужчине, почему Дани не отвечает, расстроенный Мингус спросил у него совета, как ей помочь. Кантилльо сначала опешил от такого вопроса, заданного именно ему, но быстро сориентировавшись, велел мальчишке не выпускать ее из поля зрения, не позволяя натворить никаких глупостей, обещая, что приедет в течение получаса.

***

Все, что было, это просто дурной сон. Сейчас он проснется под звук любимой мелодии Дани и, открыв глаза, обнаружит ее рядом, жмущуюся к нему и вдыхающую его запах. Но пытаясь во сне отключить будильник и продолжить наслаждаться обществом девушки, до Нормана дошло, что телефон звонит по-настоящему, только на десятом звонке.

– Алло, – охрипшим голосом ответил Ридус, не сразу нащупывая нужную кнопку и даже не глядя на экран.

– Живой, что ли? – ехидно уточнила Дани, которой совсем не хотелось говорить с мужчиной, но выхода не было, а выяснить интересующий ее вопрос необходимо в кратчайшие сроки. Тем более что стоящий рядом Мингус изъявил желание извиниться и пообщаться с отцом, чему она была только рада.

– Вроде живой, – промямлил Ридус, кряхтя, приподнимаясь все с того же дивана, приютившего его какое-то время назад.

Даниела вздохнула, ища подходящие слова и надеясь, что Норман не примчится раньше, чем она уедет в офис.

– Мингус остается сегодня дома один, – сообщила она не совсем соображающему мужчине, пытающемуся очнуться после беспробудной пьянки с постанывающим в метре от него Флэнери. – Можешь приехать забрать необходимые вещи. Чемодан я тебе в принципе уже собрала.

– Ты меня выселяешь? – всполошился Ридус, кажется, расслышавший только последнее предложение и сразу же решивший, что его выбрасывают за ненадобностью, благо, слегка воспаленный мозг, пересыщенный алкоголем, этому как раз способствовал.