– Ладно, давайте начинать. Все по местам!

Два солдата с огнеметами встали по бокам двери. Один, с сетеметом (понятия не имею, как это называется) – напротив. Он кивнул, показывая, что готов.

– Начали, – скомандовал командир.

Один солдат пинком вышиб тяжеленный засов, другой рванул дверь на себя, и я увидел толпу гигантских подсолнухов, оборачивающихся на звук слишком близко ко входу.

Щелчок, свист – что-то мелькнуло в воздухе. Сеть. Она опутала сразу нескольких триффидов, отбросила их вглубь станции.

– Пошли-пошли! – торопил командир. Я нервно сглотнул, но он, оказывается, говорил не нам.

Двое солдат ворвались в очищенный сетью дверной проем, и пламя с шипением ударило по триффидам. Подожженные подсолнухи пытались бежать, однако сзади напирали другие, те, что чуяли добычу.

– Ничем от людей не отличаются, – заметила Вероника. – Готов?

– Всегда готов к расстрелу триффидов!

– Как только они выйдут, сразу.

Я сжал автомат, бросил взгляд на сумку с запасными магазинами.

– Я не успел сказать…

– Может, уже не нужно?

– Но я хочу, чтоб ты знала. Для меня это впервые. Раньше – никогда…

– Не волнуйся, Николас. Просто доверься своему телу, оно знает, что делать. Крепче прижимай приклад, целься только в триффидов, а когда автомат перестанет дергаться – смени магазин.

– И все? Думаешь, у меня получится?

– Конечно. В первый раз всем страшно, но каждый должен через это пройти. Возрадуйся. – Она вскинула автомат. – Сегодня ты станешь настоящим мужчиной. – Вспышки огня сошли на нет, и солдаты бросились к двери, очистив площадку радиусом метров пятнадцать. – Посмертно.

Солдаты ворвались внутрь, отбежали от двери.

– Пошли! – крикнул командир, хлопнув нас по плечам. – Да пребудет с вами Сила!

Вероника побежала, и я постарался не отстать. Проем позади, передо мной – огромное пространство, усеянное триффидами. Я тут же споткнулся и посмотрел под ноги. Только сейчас заметил, что каменные плиты искрошены корнями триффидов.

За спиной стукнула металлическая дверь, отрезав пути к отступлению. Над головами взревели болельщики, заполнившие балконы. На потолке включились огромные лампы, и я отключил систему ночного видения. Послышались выстрелы. Я вскинул автомат…

Благодаря маске запахов я не чувствовал, но зрители, должно быть, ощущали, как смердят эти дымящиеся груды триффидов. Некоторые, объятые пламенем, еще носились туда-сюда, хлопая листьями и размахивая ядовитыми шипами.

Но вот масса триффидов пришла в движение. Какими-то непонятными своими органами они почувствовали две жертвы, и толпа разделилась, будто море перед Моисеем. Левая часть бросилась окружать Веронику, правая досталась мне. Прежде чем гигантские стебли скрыли от меня Веронику, я успел заметить, какую стратегию она выбрала. Короткими очередями разнося головы-подсолнухи находящихся перед ней триффидов, она бежала вперед, прокладывая себе путь, который должен будет закончиться с последним патроном. Что ж, отличный план. Другого у меня все равно нет.

«Ты готов?» – спросил я двойника. «Почему ты не спросил раньше? – немедленно заверещал тот. – Нет! Я изначально за грибы и стерилизацию! Там много еды, а здесь? Чем ты собираешься кормить меня здесь? Обернись! Все эти люди сейчас питаются моим страхом. Я истощусь!»

«Ты готов», – улыбнулся я ему.

Никогда не забуду своего первого триффида. Мощный стебель с руку толщиной, грозно воздетый ядовитый отросток, растопыренные, словно клешни гигантского краба, темно-зеленые листья…

Палец дрогнул на спусковом крючке. Страшно-сухой, резкий, не такой, как в фильмах, звук выстрела. Приклад злобно толкнул меня в плечо, ствол подпрыгнул, а веселый подсолнух разлетелся целым фейерверком семечек.

«Да это же проще простого!» – обрадовался я. Убил второго, третьего, четвертого. Плечо привыкало к отдаче, уши – к выстрелам. Один за другим триффиды превращались в бесполезные палки и падали, жалобно и бессмысленно стуча своими колотушками.

Когда очередное нажатие на спусковой крючок не принесло желаемого результата, я все еще пребывал в эйфории. Зашвырнул автоматом в триффидов, стянул с плеча запасной… И тут меня осенило. Повторив маневр Вероники, я загнал себя в окружение. За спиной сомкнулись триффиды, а вереди колыхалось целое море. Море, капельку которого я успел осушить.

Я будто споткнулся, осознав в полной мере, что ни на прорыв иду, а на смерть. Привязываю веревку к своей метафизической виселице и проверяю ее на прочность. Что остается? Один полный магазин в автомате, еще парочка в сумке – и все. А, да, еще мачете, закрепленный в специальной петле на поясе. Я коснулся было его рукояти, подумав, что тесак будет эффективнее автомата, но тут в спину мне ударили, судя по ощущениям, ледоколом. Я с криком полетел на пол, автомат выскочил из рук и тут же скрылся под корнями приближающихся триффидов.