Шон обитал на верхнем этаже многоквартирного дома эпохи королевы Виктории. Гостиная, выдержанная в светлых тонах, Сюзи понравилась. В стеклянной вазе на белом кофейном столике стоял букет ярко-голубых цветов, у стены — малиновый диван, оживлявший все помещение.

— Какое поразительное сочетание, — заметила Сюзи. — Словно бы пятно свежей крови на светлом полу. Это будоражит!

— Да, мне тоже нравится такой контраст. Не хочешь ли взглянуть на спальню?

Он обжег Сюзи пламенным взглядом, и у нее перехватило дух. Было нечто очень эротичное в этой непривычной для нее роли объекта вожделения мужчины. И осознание себя хозяйкой положения приятно щекотало ей нервы.

— С удовольствием, — сказала она.

Обстановка спальни чем-то походила на убранство монашеской кельи: светлые стены, простой деревянный крест над кроватью, узкой и низкой, с одной твердой подушкой, белой простыней и тонким кремовым покрывалом. У стены слева от двери стоял дубовый гардероб, а сама дверь была покрыта причудливой резьбой. Это показалось Сюзи излишним.

Шон подошел к гардеробу и что-то оттуда достал. Повернувшись к Сюзи лицом, он протянул ей хлыст и пару наручников:

— Ты не согласишься этим воспользоваться?

Сюзи изумленно захлопала глазами: она не ожидала такого поворота событий. Когда же до нее дошло, что он ей предлагает, она почувствовала прилив темных сексуальных желаний и, вырвав у Шона наручники и хлыст, скомандовала:

— Раздевайся!

Он закрыл глаза и блаженно прошептал:

— Благодарю тебя, госпожа!

Сюзи расправила плечи и вскинула подбородок.

Как она и ожидала, у Шона оказалась фигура атлета, с рельефными мышцами, накачанными в тренажерном зале, и с загорелой кожей. Едва он снял брюки, как пенис начал быстро увеличиваться в размерах.

Покачивая хлыст в руке, она крутила на пальце другой руки наручники и прикидывала, как ей вести себя дальше. Шон выжидающе взглянул на нее, и Сюзи скомандовала:

— Ложись на кровать!

Зрачки Шона расширились от мощного выброса адреналина. Он послушно лег и, расслабившись, положил голову на подушку.

Сюзи окинула его презрительным взглядом и рявкнула, уставившись на его поднимающийся член:

— Жалкий червяк! Тебя это возбуждает, не так ли?

— Очень, — прошептал Шон.

Сюзи ударила его хлыстом по животу, Шон ахнул.

— Не забывайся, червяк! Как следует ко мне обращаться?

— Прости, госпожа! — прошептал Шон.

Сюзи довольно улыбнулась, все больше входя в роль.

— Так-то лучше! Вытяни вверх руки!

Он поднял над головой руки, и она защелкнула на запястьях браслеты. Довольная проделанной работой, Сюзи зловеще улыбнулась:

— То ли еще будет!

Она провела кончиком хлыста по его губам. Шон попытался поцеловать хлыст, и Сюзи коснулась им сначала подбородка, а потом шеи, груди и живота, над которым раскачивался пенис.

Сюзи легонько хлестнула плеткой по мошонке.

— Разве я разрешила это?

Головка члена задрожала.

— Нет, госпожа! — прохрипел Шон.

— В таком случае я вынуждена тебя наказать.

Она провела кончиком плетки по его бедру. На лбу Шона выступил пот. Член напрягся и побагровел. Сюзи улыбнулась: в ее голове родился план.

Она сняла клипсы и, подойдя к Шону, присела на край кровати. Шон учащенно задышал, когда она коснулась длинными фиолетовыми ногтями его сосков и начата прикреплять к ним холодные золотые клипсы.

— Я всегда их снимаю в конце рабочего дня, — будничным тоном сообщила ему она. — Они так сильно натирают уши!

Шон вздрогнул, когда она щелкнула замочком.

Сюзи рассмеялась и погрозила ему пальчиком:

— Я вижу, тебе это нравится!

— Прошу тебя, госпожа, будь ко мне снисходительна!

Сюзи обвела сосок ноготком и неожиданно сжала его большим и указательным пальцами. Шон охнул.

— То ли еще будет, червяк! — грозно воскликнула Сюзи и прикрепила к его соску вторую клипсу.

Глаза Шона засверкали от удовольствия, багровая головка члена контрастировала с тусклым блеском золота на бронзовой груди. Полюбовавшись этим зрелищем, Сюзи стала расстегивать блузку. Глаза Шона полезли на лоб. Сюзи принялась дразнить пальцами свои соски. Когда они отвердели, она вкрадчиво спросила:

— Хочешь потрогать?

— Да, очень, моя госпожа! — прохрипел он, выворачивая шею, чтобы взглянуть на ее груди.

Сюзи наклонилась, и глаза Шона стали как блюдца. Она поднесла соски к его раскрытому рту, и он облизнул пересохшие губы.