Главные отличия официального понимания советской интеллигенции от социологических трактовок в дореволюционное время заключались, во-первых, в том, что первая мыслится как совокупность профессионалов, выполняющих определенные трудовые функции, а вторая – как совокупность «разумных и образованных» людей, независимо от их профессиональной занятости; во-вторых, в акцентировании экономической специфики интеллигенции – работники не физического, а умственного труда. Поэтому советскую трактовку рабоче-крестьянской интеллигенции мы назвали социально-экономической.

Важно отметить, что социально-экономическая трактовка неправомерно отождествляет понятия «интеллигент» и «специалист». Специалист умственного труда – это человек, удовлетворяющий духовные потребности общества путем создания, хранения и распространения духовных продуктов, пользующихся общественным спросом. В общем случае специалист работает по найму, он выполняет в пределах своей компетенции любые заказы, за которые ему платят. Интеллигент же осуществляет не любую хороню оплаченную работу, а только ту, которая не противоречит его совести и убеждениям. Интеллигент, будучи образованным и творчески активным человеком, как правило, является специалистом; специалист же, в зависимости от этического самоопределения, может быть интеллигентом, а может быть интеллектуалом. Таким образом, объем понятия «специалист» включает в себя объем понятия «интеллигент».

В монолитном корпусе советских тружеников умственного труда можно распознать, по крайней мере, три субкультуры с разной этической ориентацией. Во-первых, кастовая субкультура партийной номенклатуры со своими этическими нормами, авторитетами, образом жизни [67] . Эта субкультура единственная в своем роде, она не дает оснований для обобщения, поэтому исключим её из рассмотрения. Во-вторых, этико-просветительная субкультура, сохранившая, несмотря ни на что, альтруистические традиции интеллигенции Серебряного века. В-третьих, в конце 60-х годов в недрах советской интеллигенции возникла диссидентская этико-политическая субкультура, оппозиционная могущественному тоталитаризму. Эта интеллигентская субкультура – близкий аналог разночинной этико-политической субкультуры, сложившейся в пореформенной России XIX века, но с иными идеалами и ценностными ориентациями.

В постсоветское время интеллигентские субкультуры, исчерпав себя, самоликвидировались. Произошла дифференциация бывшей советской интеллигенции на две части: а) этически нейтральные специалисты, продолжающие, вопреки всему, заниматься своим привычным делом; б) рационалисты-прагматики, российские интеллектуалы, руководствующиеся нравственностью либерального предпринимательства в погоне за утилитарными ценностями и личным успехом. Кроме того, обнаружилась этико-культурологическая группа преимущественно гуманитарной элиты, активно исповедующая интеллектуальную свободу и высокие нравственные нормы – прежде всего, обостренную совестливость, – отвергающая мещанский эгоизм и утверждающая благоговейное отношение к национальной и общечеловеческой культуре.

Для группы специалистов, следующих общепринятым этическим нормам, сохраняет силу социально-экономическое определение интеллигенции, принятое в советское время. Для интеллектуалов-рационалистов, естественно, годятся трактовки, принятые за рубежом, например, в словаре Уэбстера читаем: интеллектуал (intellectual) – «человек, обладающий превосходным интеллектом и полагающийся на свой интеллект больше, чем на чувства и эмоции» [68] . Строго говоря, для выявления значения термина «интеллектуал» следовало бы провести такой же лексикографический анализ, который был проделан для слова «интеллигент», поскольку в зарубежных лексиконах существуют разные трактовки интеллектуалов. Вот одна из них: «Человек, который (1) получил академическое или подобное ему образование, (2) никак не связан с хозяйственной жизнью и, прежде всего, не является рабочим, (3) выступает публично и стремится стать авторитетом в вопросах морали, политики, философии и мировоззрения» [69] . Далее выясняется, что чаще всего интеллектуалами являются журналисты, литераторы, художники, публично выступающие профессора университетов. Другая трактовка принадлежит классику американской социологии Роберту Мертону, который называет интеллектуалами лиц, посвятивших себя культивированию и формулированию нового знания, имеющих доступ к пополняемому ими общему фонду культуры и осуществляющих все это в свободное или в основное рабочее время [70] . Мертон не упоминает о морально-нравственных качествах интеллектуалов, но зато акцентирует их креативность и эрудированность. В рамках нашего исследования нет необходимости углубляться в зарубежную лексикографию, поэтому будем руководствоваться процитированной дефиницией авторитетного словаря Уэбстера, которая лежит в русле отечественных дискуссий об интеллигенции.

Этико-культурологическое понимание русской интеллигенции представляет собой гуманистическую реакцию на экспансию утилитаризма и технократизма. В качестве образца для подражания постсоветской молодежи предлагается не удачливый бизнесмен, «берущий от жизни все», а идеал «подлинного русского интеллигента», представляющий собой апологетический этико-культурологический миф. Сущность этого мифа в афористической форме выразил М.С. Каган: «Интеллигент – образованный человек с больной совестью» [71] . Живым воплощением идеала интеллигентности в 80-е-90-е годы стал академик Д.С. Лихачев. Возможно, в современной России обнаружится еще десяток или даже несколько десятков идеальных русских интеллигентов, но говорить о формировании этико-культурологической субкультуры мы не можем. Вместе с тем игнорировать эту интеллигентскую трактовку никак нельзя. Хотя в социальных структурах «образованным людям с больной совестью» принадлежит то же место, что и интеллигенции в философско-теологическом понимании, они вписали яркую страницу в интеллигентскую мифологию, очень полезную в педагогическом процессе.

В таблице 2.1 систематизированы в хронологическом порядке трактовки понятия «интеллигенция», имевшие хождение в России в XIX–XX веках.

Таблица 2.1

Трактовки понятия «интеллигенция» в XIX–XX веках

Итак, «интеллигенция» – слово многозначное, имеющее, по меньшей мере, семь разных трактовок, приведенных выше: 1) исходная философско-теологическая, 2) социологическая в смысле словаря В.И. Даля, 3) этико-политическая, относящаяся к разночинным субкультурам XIX века и советскому диссидентству; 4) народническая этико-просветительная субкультура, в слабо выраженной форме сохранившаяся до наших дней; 5) советская социально-экономическая, распространенная на постсоветских специалистов умственного труда; 6) интеллектуально-рационалистическая, заимствованная за рубежом и подменяющая интеллигента интеллектуалом, 7) этико-культурологическая, развиваемая гуманитарной элитой постсоветской России. Предположим, что все трактовки, представленные в таблице 2.1, имеют какой-то общий корень и по существу своему не противоречивы, а совместимы друг с другом. Тогда возникает задача: выработать такие обобщающие формулы, которые учитывали бы исторически сложившуюся многозначность понимания русской интеллигенции. Назовем их формулами интеллигентности и интеллектуальности.

2.1.2. Формулы интеллигентности и интеллектуальности. Почему «интеллигентности», а не «интеллигенции» или «интеллигента»? Потому что «интеллигентность» есть исходное ключевое понятие, так сказать, главный семантический множитель, посредством которого можно выразить другие понятия. Интеллигент – это человек, обладающий качеством интеллигентности, а интеллигенция – множество (социальная группа) интеллигентов. Понятие «интеллектуальность» также является ключевым в своей терминологической группе. Раскрыв смыслы интеллигентности и интеллектуальности, мы определим сущность интеллигента и интеллектуала. Правда, сделать это непросто, потому что интеллигентность иногда понимается как «духовно-душевная одаренность, талант», который можно интуитивно почувствовать на уровне «субсенсорных проявлений, по микроэкспрессиям, неуловимым интонациям, жестам, взглядам» при помощи особого «нюха», шестого чувства и т. п.