Он кивает, понимая, что я говорю: - Ты любила его? Бена? – спрашивает он низким голосом, заставляя меня осмотреть на него.

– Бена? – я пользуюсь моментом, чтобы подумать об этом. Я никогда не задумывалась об этом раньше, мы привыкли говорить друг другу слово на букву «л», но… действительно ли я чувствовала это? – Нет, думаю, я никогда не любила его, - наконец признаюсь я.

– Ну, тогда я могу свободно сказать, звучит, что он тоже сука, - он поднимает брови вверх, заставляя меня смеяться. У него дурацкое чувство юмора, но я нахожу это забавным. – Что ж, ты прав, всё-таки он, вероятно, был им, - говорю я, позволяя смешок.

Внезапно, самолёт делает прыжок, заставляя меня открыть глаза, в стремлении прерывая мой смех. В считанные секунды, самолёт начинает трясти, моё сердце мгновенно ускоряется. Я крепко держусь за него.

Пожалуйста, пусть это будет просто небольшая волна турбулентности.

Загорается красный свет, который указывает на то, чтобы пристегнуть ремни безопасности, заставляя меня с трудом сглотнуть и сесть прямо, отодвигая его руку подальше от меня. Мне никогда не нравилась турбулентность, никогда. Это… это пугает меня. Если они превращаются в красный свет, это значит только, что это не хорошо. Дерьмо.

– Ты в порядке? – говорит мне Гарри, помогая застегнуть мой ремень безопасности.

«Дорогие пассажиры, говорит ваш пилот. Шторм приблизился к нашему периметру, и мы собираемся пройти сквозь него. Буду краток, пожалуйста, оставайтесь на своих местах». Говорит пилот через динамики, заставляя меня дышать с трудом.

– О, Боже мой, - я прижимаюсь спиной и головой к сиденью, руками вцепившись в подлокотники.

– Не бойся, Фрэнсис, - он так же застегнул свой ремень безопасности, взял мою руку с подлокотника и вложил в свою. – Вот. Это так же как и взлёт.

– Ты не должен, - заикаюсь я, на этот раз не из-за него, а потому что у меня небольшая паническая атака.

– Ты не должна заикаться, - усмехнулся он, показывая свои ямочки, их вид помогает мне немного расслабиться. – Ты знаешь, что это значит для меня.

Самолёт делает ещё один прыжок, заставляя меня зажмуриться, закрыв глаза, сжимаю руки сильнее, стирая его попытку успокоить меня. Я чувствую, как трясутся мои ноги вместе с нижней губой. Это самая худшая часть полёта. Турбулентность. Во время полёта самолёт теряет управление и падает в океан, отправляясь в небытие.

Я…я не должна была думать об этом.

– О Боже, ты дрожишь, - он берёт мою ладонь, держа её обеими руками, оставляя поцелуй на тыльной стороне. – Скоро всё закончится.

Мы переходим из стороны в сторону, самолёт трясёт в то время как снаружи кабины слышны несколько раскатов грома. Остальные люди в салоне проснулись, все азиатские мужчины пытаются пристегнуться, но все, кажется, остаются спокойными. Как?

– Святое дерьмо. Святое дерьмо, - я крепче закрываю мои глаза, когда чувствую ещё одну тряску, я так боюсь. Стена рядом со мной не перестаёт трястись.

– Это нормально, ты молодец, - успокаивает меня Гарри, лаская мою руку в своей.

– Мы умрём, - нервно говорю я, открывая глаза. Я чувствую, как всё моё тело поглотил ужас, самолёт делает ещё один прыжок, что делает это в десять раз хуже. – Мы умрём!

– Нет, детка, нет. Мы не умрём, - он обнимает меня, перемещая на его сторону, хотя на данный момент я привязана к своему месту. – Просто маленькая турбулентность, это всё.

– Я…я боюсь, Гарри, - мой голос дрожит, я закрываю глаза, когда удар происходит рядом с нами, это убивает меня.

– Шшш, шшш. Скоро всё закончится. Это нормально, - говорит он на ухо, понизив голос. Киваю ему в грудь, прикрыв лицо рукой.

Вскоре дождь начинает падать тяжёлыми каплями, ударяя о стенки самолёта создавая ужасный шум. Я не могу перестать дрожать, моё зрение полностью размыто. Крепко хватаю его за футболку, я хочу уйти, хочу на землю. В первую очередь я не должна была садиться в самолёт. Я ненавижу головокружение. Я чертовски ненавижу турбулентность.

Чувствую, как его рука скользит сзади по моим волосам, пытаясь меня успокоить, но это бессмысленно. Единственное, что могло бы успокоить меня сейчас, это если закончится шторм и мы вернёмся к спокойному полёту.

– Святое дерьмо! – я почти кричу, когда самолёт начинает жестоко прыгать, из-за чего мы прыгаем на наших местах. Люди вокруг нас громко ахают, что заставляет меня держать Гарри крепче, я чувствую, как мои глаза слезятся.

Нет, нет… Не плач рядом с ним…просто…не

– Это нормально, ты в порядке, - говорит он, делая звук «шшш» мне в ухо, обнимая крепче.

– Я…я не в порядке. Далеко не в порядке, - говорю я дрожащим голосом, отодвигая голову назад, чтобы посмотреть на него. Я чувствую, как одинокая слеза бежит вниз по моей щеке, я так чертовски напугана. – Я не могу дышать.