Я пыталась разобраться со снами, откуда они приходят: из прошлого или будущего, из пережитков обыденных дней, или из таких сокрытых мест моей души, о которых я и не подозревала. Тщательный разбор по древним сонникам, умозаключения на основании законов логики, размышления в рамках ведущей концепции ньютоно-картезианской парадигмы и попытки связать мои сны и квантово-релятивистскую физику не давали никаких ответов и удовлетворения. Потому я просто наблюдала. Я ложилась спать и мечтала о новой с ним встрече.

Когда я встречала его, мир менялся.

Без него – слушаешь музыку, мелодичную и волнующую, но сыгранную невпопад нотам.

Без него – смотришь на мир через тёмные очки, и мир словно запакован в серую плёнку, цвета под которой блекнут.

Без него – дует свежий ветер, но по пути подхватывает кучу с мусором, и к свежести примешивается затхлый запах обыденности.

Без него – люди вокруг точно картонные.

Без него – вдох – погружение в холодное озеро в маске, трубка которой тонкая, и воздух приходится вдыхать с натугой до боли, его едва хватает.

Без него – затянувшаяся серая непогода, без надежды на солнечные дни, которые даже стёрты из памяти.

И всё мутное, глухое, напряжённое. Чужое. Бессмысленное.

И ищешь смысл в тоске лютой. Спишь и не можешь проснуться. Скитаешься в сумерках души своей. Тычешься, как слепой котёнок, по углам. Не узнаёшь себя, пугаешься своей же собственной тени и бегаешь от неё по кругу. Идешь не в ногу сам с собой. Смотришь на чужой мир чужими глазами.

Но вот появляется он!

Музыканты играют в унисон целостным оркестром с великолепным дирижёром, краски ослепляют, ветер – аромат цветущей степи, каждый кусочек хлеба – взрыв вкуса, люди – клад для общения, а воздух сам рвется в лёгкие, дышишь, а надышаться не можешь. Всё яркое, звенящее, лёгкое, родное. Всё имеет смысл.

Ровно как попадаешь из сурового ночного мороза на солнечный берег моря и бросаешься в тёплые изумрудные волны. Всё меняется тотчас.

Эти сладкие впечатления сами собой вливались из сна в реальность. До встречи с ним я не подозревала, что в жизни столько красок и радости. Я открывала себя, а заодно и мир, заново. Потому любые задачи, которые мне преподносила жизнь, я решала легко, и то, что раньше казалось серьёзным и трудным, превратилось в захватывающую игру.

Я чувствовала: он незримо рядом, он словно держит меня за руку. И мне было всё нипочём, лишь бы он не отпускал мою руку. Не исчезал.

Теперь, в моём сне, он покинул меня впервые.

Раньше он ни разу не уходил. Но были времена, когда он не появлялся месяцами. И тогда мне впрямь казалось, что он – всего лишь выдуманный сон в иллюзии моей жизни. Мечтания девчонки о принце, чаяния слабой женщины по сильному мужскому плечу и прочие глупости.

Глупости я гнала прочь, возвращая космические шатлы моих грёз от звёзд обратно в земную юдоль. И чем крепче я держалась у земли, тем сильнее дул ветер в паруса моих космических кораблей, которые на пределе мощности уносили меня в запредельное, имя которому – любовь.

Тоска – вот он тот ветер. Она ни на что не похожа: ни грусть, ни печаль, ни скука. Как выразить?

Бывает, привыкаешь к кому-либо: к близкому человеку, к домашнему животному или же к удобному месту, потом вдруг приходится расстаться или уйти, и она приходит. Но можно отвлечься: делами, каждодневными буднями. Так бывает с каждым, наверное. Проходит время, которого вечно не хватает, кстати (вечно не хватает времени – не парадокс ли времени среди вечности?) и тоска отпускает тебя. Но это всё не то.

То глубочайшая тоска, великая, для измерения глубины которой у меня инструмента нет. Её нечем заглушить, и нечем отвлечься. И она не проходит, но исходит из сердца. Она вне времени. И в мире, занятым делами, поиском и заботами уже никуда не спешишь. Вокруг все ищут встреч, а ты – одна. И все вокруг мудры и знают тайны, а ты как будто глупая. У всех есть своё место, свой дом, а у тебя – нет, и где ни остановишься – смотришь на другой берег. И нет спасенья, она внутри всего. Что бы ни делала – в каждом движении, что бы ни взяла в руки – в каждой вещи, о чём бы ни помыслила – в каждой мысли.

Я училась любить.

Он, Молодой Бог – так я зову его, проник в моё сердце незаметно, прочно и навсегда. Он просто однажды приснился мне.

Сначала я не позволяла его себе, внушала, что это образ, которому должен соответствовать мужчина – нарисовала идеал и старательно шлифую.

Идеалов было нарисовано множество, качеств придумано предостаточно, они же менялись со временем и с настроением. Всё то были качества, которые можно увидеть, услышать и попробовать. Но он – не то.

И что за нелепица – Молодой Бог? Откуда такое странное сочетание слов? Я пыталась найти объяснения, подцепить к нему качества, пригладить, прихорошить, и вдруг поняла!