Шрифт:
При помощи этого идеального изображения, сущность которого заимствована через Пифагора у предания, мы присутствуем при зарождении форм пространства или материи. Можно точно резюмировать этот процесс, представив себе, что самопроизвольность (Бог, Творец, не имеющий формы) распространяется в части пространства, ограниченной её собственной идеей, и сообщает этому пространству частицу своей произвольной силы, чтобы сделать его способным сохранить форму и сопротивляться окружающим силам. Эти охраняющие пространства подобны второстепенным божествам, обязанным защищать и даже преобразовывать формы; таковы «Монады» Лейбница [18] .
18
В своём замечательном сочинении «Опыт синтеза физических сил» П. Лерэ (P.Leray) устанавливает именно эту первую гипотезу монады, как некоторой определённой части Всемогущества, (так сказать, частичного Его выделения, ограничивающего своё проявление конечной и очень малой частью пространства, но всецело проявляющегося в этой части, это «атом». Затем автор доказывает вычислениями, что совокупность этих гипотетических атомов образует в пространстве только однородную студенистую материю без всякой вибрации. Но, если вторая, обладающая несколько большей силой, монада вмешается с специальной целью сохранить ограниченные группировки некоторой формой, – то будет создан реальный мир; однако, при том непременном условии, чтобы другая монада-посредница сохранила в молекулах первоначальную группировку атомов.
Действительно, автор показывает вычислением, что вторая монада необходима, чтобы сделать первоначальную атомическую субстанцию способной передавать световые вибрации, и только третья монада может производить вибрацию всякого рода. После этого опять-таки посредством вычислений, применительных в законах положительной механики, он выводит из этого хаоса все формы и все законы, открытые нашими физико-химическими и астрономическими науками. Этой замечательной работой, совершенно аналогичной трудам Ньютона и Френеля (Fresnel), и столь же строго научной доказано, что материя – есть только проявление самопроизвольности в пространстве, что совершенно уничтожает самый вопрос о материализме, противоположном спиритуализму, и позволяет нам присутствовать при сотворении реального мира в пустоте и посредством пустоты (то, что называли созданием из ничего); это полное н, безусловно научное, доказательство гипотезы, заимствованной нами у предания (Прим. автора).
Таким образом, реальный мир зарождается, когда бесконечная самопроизвольность «становится индивидуальной», ограничивая своё проявление в бесконечном пространстве, и жизнь в этом мире поддерживается вибрацией. Первоначальное состояние, предшествующее этому образованию мира, есть состояние «Абсолюта», ирреального, в котором неподвижная бесконечная самопроизвольность, только потенциальная, в бесконечности пространства, не производит ничего, несмотря на своё бесконечное могущество. Предание описывает это состояние, говоря, что Бытие и Не-Бытие соединены в нем; но подобное состояние неописуемо понятиями, доступными нашему реальному миру.
Однако, такая теория далеко не объясняет всего; наблюдаемые нами в реальном мире вибрации – не исключительно механические и физические; они зависят от желаний, как результатов очищений и чувств, реальных двигателей всех существ, одарённых жизнью. Эти проявления – необходимое следствие индивидуализации в том виде, как она описана выше, и результат самозащиты формы против внешних, стесняющих её движений, ибо эта самозащита, так же как и образование формы, – суть результаты проявления самопроизвольности.
Действительно, тут должно существовать двойное стремление и попеременное усилие: 1) усилие первой самопроизвольности, или идеи осуществить себя в пространстве посредством конечной формы, или желание стать инертной и 2) стремление инертности сохранить получаемую ею при этом форму, или желание бесконечно существовать и сделаться самопроизвольной через посредство отчасти заимствованной самопроизвольности, которая её оживляет.
Предание изображает это двойное желание в виде взаимной любви двух элементов абсолюта и изображает любовь как причину образования и трансформации индивидуумов, как причину сотворения реального живого мира; она одновременно и источник и цель его. Мы знаем, что греки приписывали Эросу происхождение мира. Индия, которой так вдохновлялись в своей философии Шопенгауер и Эд. Гартман, также изображает «Абсолют» выходящим из своего покоя или «Небытия», под влиянием желания познать самого себя, и для этого противополагающим в себе два элемента – «Бытие» и «Не-Бытие», – которые в нем смешивались, чтобы затем соединить их под импульсом взаимной любви, но делающим это медленно, в продолжение бесконечных циклов времени и жизни, трансформирующей реальный мир. Так же точно и христианство приписывает творение порыву любви Божества, которое, вместо того, чтобы уединиться в своей бесконечности, желает противопоставить себе существа, которые научатся любить Его, служить Ему и участвовать в Его вечности в экстазе бессмертной любви.
Следовательно, жизнь прогрессивна; начавшись в чрезмерной множественности индивидуумов, на которое вначале осуждает себя творческая самопроизвольность, она постоянно стремиться к единству, благодаря противоположному желанию, испытываемому инертностью, – желанию приобрести свойства самопроизвольности и воспроизвести с нею сознательный абсолют. Эти усилия выражаются неограниченно возрастающим объединением индивидуумов в ассоциации, способные удовлетворить взаимному стремлению (любви) Двух противоположных принципов, вследствие чего происходит их слияние в гармоничные и уравновешенные группы, сами по себе способные к прогрессивно увеличивающемуся образованию сообществ [19] .
19
Именно это доказывает установленный нашими положительными науками принцип, согласно которому всякое живое существо – есть совокупность клеточек, обладающих независимой жизнью, постоянно и успешно работающих для достижения общей цели, причём совершенство существа соответствует сложности его организма. (Прим. автора).
Вся эта теория с незапамятных времён выражена в очень простом символе, встречаемом археологией в древнейших остатках: кресте, помещённом в круге.
Центр круга изображает самопроизвольность, лучеиспускание которой в инертное пространство произведёт мир; самый же круг представляет расширение в данный момент, так как радиус его так же безграничен, как и радиус той сферы, посредством которой Паскаль так выразительно резюмировал это древнее предание; что касается креста, он изображает реализованный мир следующим образом.
Этот процесс образования мира совершается в три срока: два крайних противоположных и средний, происходящий от их синтетического соединения. Такова Троица, встречаемая в основе каждой религии, как бы стара она не была [20] .
Когда процесс реализации (пресуществления) окончен, последняя является как бы двойною в своём единстве, так как должна одновременно иметь свойства обоих соединённых ею элементов: так, в химии продукт соединения, хотя и отличающийся от составляющих его элементов и одарённый собственной индивидуальностью, имеет также и их свойства. Следовательно, при своей реализации, Троица развивается в Четыре-Единое (Кватернер), через удвоение промежуточного начала. Именно это и изображает крест: его вертикальная ветвь, концы которой направляются к двум противоположным точкам бесконечности, изображает противоположение начальных принципов; горизонтальная же ветвь стремится найти в глубинах бесконечного эти две крайние точки, чтобы возвратить их к первоначальному центру, источнику и цели всего существующего.
20
Троица может быть выражена различными способами, смотря по особенностям космического процесса, на которые обращается исключительное внимание. В христианстве Отец – есть принцип самопроизвольности; Сын или Слово (Бог в Боге до начала веков) – тот же принцип самопроизвольности, одушевляющий инертность, чтобы оживить форму, иначе говоря, индивидуализация Отца; Святой Дух – принцип взаимного соединения индивидуализации Отца и первой Его самопроизвольности; что касается до индивидуализированного и оживлённого пространства, – то оно есть первое создание «Дева-мать».
Индусская Троица – Брама, Вишну, Сива – выражает, скорее, действие жизни в мире. Но в основе всех троиц мы всегда неизменно находим одни н те же главные принципы к те же теории. (Прим. автора).
Вот на какой универсальной гипотезе и по какому однообразному плану мы можем не только построить частичное здание оккультной науки, но сделать более общее методическое описание всякого реального проявления.
В общем, положительная наука займёт своё место в качестве одного естественного отдела всей науки, другим отделом которой является так называемый Оккультизм, как это уже и было установлено в первой части.
Таким образом, мы оправдаем самое определение Оккультизма; факты же, к нему относящиеся, послужат поддержкой или, во всяком случае, проверкой первоначальной гипотезы для установления науки.