– Может, уже дадите пройти людям? – Грубо оттеснив нас с длинноволосым, мимо решительно прошагала конопатая.

К моему удивлению сделала она это не в направлении двери, а вышла в стекло витража. От изумления я опешила и перестала сопротивляться мужчине, тянувшему меня в том же направлении. Он, правда, вздрогнул, точно это почувствовала, когда противная девица пробурила стеклянную преграду, будто той и не было. Но моментально опомнился. В отличие от меня. Я так и осталась тряпичной куклой в его руках, когда дернул мою руку решительно и толкнул вслед за мелькнувшим меховым помпоном.

По другую сторону от витража я очутилась с все еще открытым ртом и в полной растерянности. Сделала по инерции еще пару шагов, а потом уперлась и освободилась все-таки от захвата. А выхватив свою руку, прижала к груди и завертела головой. Посмотреть было на что. Вместо ожидаемой зимы на улице, то есть мороза и снежных сугробов вокруг, рассмотрела раннюю весну с начавшими лопаться почками на кустах. Городского пейзажа, кстати, тоже не наблюдалось. На просматриваемом просторе красовались начавшие зеленеть поля и перелески.

– Что происходит? – Спросила того мужика, что недавно еще казался вполне добродушным и интеллигентным человеком. А теперь представлял для меня очевидный объект для опасения, и я даже от него попятилась.

Но как только пошевелилась, так немедленно почувствовала, как тонкая шпилька каблука целиком погрузилась в мягкую землю поляны, на которой мы стояли. То есть я, незнакомец с каштановыми длинными волосами и, а про нее-то совсем и забыла, та самая девица, что отравляла нам времяпровождение в кофейне. Но она, как раз, не стояла, а сидела: плюхнулась на пятую точку от растерянности.

Вопрос я задала, но ответ услышать как-то уже и не хотелось. Поэтому, наверное, попыталась быстрее развернуться, правда, получилось неуклюже, учитывая увязшие каблуки, и вернуться в ту самую витрину. Но…ее за спиной уже не было. Да. Все, что еще миг назад существовало, будто растворилось в воздухе: дверь и стена заведения, городская улица, проезжавший мимо транспорт. В той стороне, куда дернулась, теперь стеной стоял лес. Слева и справа кучерявились кусты, а внизу того пригорка, что реально теперь был под ногами, расстилались поля. И мирно так, весело птички чирикали вокруг.

– Добро пожаловать в Лантарию, миледи. – Склонился длинноволосый передо мной в каком-то издевательском поклоне.

– Нет че, ты, не заливал про сказку? – Оживилась девица, даже подпрыгнула на месте, а потом развернулась в нашу сторону и возбужденно засверкала глазами. – И про принца тоже?! Хочу! Мочи нет, как я сказки и принцев уважаю!

И вот стояла я, как громом пораженная, на пригорке с молодой порослью травы. Нервно теребила ворот соболей шубы, прижимая его к самому горлу, и совершенно безумными округлившимися глазами озирала по-весеннему зеленые окрестности. Обалдеть! Была зима, а стала весна. Вместо города обозначилась девственная природа. А тип, что обманом и силой затащил сюда, сказал, что это вот все было не ведомой никаким географам нашего мира Лантарией. Вроде бы уже этот лжехудожник сотворил со мной что-то из ряда вон, и доказательства сего факта были вполне ощутимы, то есть протяни только руку и щупай на здоровье. Но…но какая, на фиг, Лантария! Разум отказывался принимать такое.

А рядом еще бесновалась та наглая девица. Она принялась скакать вокруг, стянула с головы шапку и стала с воплями подбрасывать ее в воздух. Бросала, потом ловила и кричала во все горло, как она рада, что попала в сказку. Набегалась, намахалась руками, надрыгалась ногами, ей стало жарко от этого, и пришлось тогда раздеться. Оксана быстро расстегнула куртку и стянула ее с плеч прочь, оставшись в шерстяном джемпере. Меня же даже в шубе пробирал озноб. Наверное, это было нервное.

– Так ты тоже рыжеволосая? – С удивлением посмотрел на девчонку местный обыватель.

– Угу! – Гордо подтвердила сей факт Оксанка и еще потрясла для убедительности своим морковным хвостом, гордо торчащим на самой макушке. – Рыжая. А что?

– Теперь ясно, почему портал тебя пропустил. Я его настроил на особу с подобным цветом волос. Иначе лежала бы сейчас в кофейне в обмороке и с огромной шишкой на лбу, въедливая ты девица.

– Так ты волшебник! – Ничуть не отреагировала она на характеристику, а глазенки ее заблестели еще больше. – И тебе рыжие бабы понадобились!

Пока та радовалась, что на жизненном пути возник живой маг, я поймала себя на мысли, что хладнокровно желала местному чародею окочуриться, провалиться сквозь землю и прочего, и прочего в том же духе. А еще кляла себя, на чем свет стоит, за упрямство. Не иначе, как мне было теперь ниспослано наказание за вредность, строптивость и несговорчивость.

– Господи! – Взвыла я мысленно. – Что бы мне уступить просьбе Евгения и покрасить волосы пару дней назад в блондинистый цвет!

Но уши мои, точно чуткие локаторы, ловили дальше разговор тех двоих – вдруг что-нибудь ценное для меня бы обнаружилось…