– Нет. Впервые слышу.

– Значит, вы не в курсе, где сейчас кристалл?

Он смотрел пристально. Потребовалось все мое самообладание, чтобы сказать:

– Понятия не имею. И, опережая следующий вопрос, - я его не брала!

– Я знаю, - Эллиот сжал губы. – У вас безупречное алиби на ту ночь. Клиентка, которая пробыла у вас почти три часа.

Значит, они уже и Рут Перкинс допросили? Шустро работают ребята.

– Я рада, - улыбнулась я.
– Что не придется доказывать свою невиновность.

Эллиот не успел ничего ответить. Дверь открылась рывком, и кабинет влетел лысый толстенький человечек. На его мясистом носу гневно поблескивали стеклами золотые очки.

К животу он прижимал туго набитый кожаный портфель.

– Мистер Эллиот!
– вскричал человечек, не удосужившись поздороваться.
– Как вам не стыдно?

Полицейский поднял брови. На мгновение мне показалось, что даже портрет Императора на стене удивленно приоткрыл рот.

– Мистер Чейз, что за глупости?
– холодно спросил брюнет.

– Вы разговаривали с моей клиенткой без меня!
– человечек обличительно наставил на него указательный палец. По-моему, он переигрывал.
– Моя дорогая мисс Вон столько пережила!

Так испугана! Разве можно так бесцеремонно обращаться с гражданами нашей великой империи? Более того, с ни в чем не повинной девушкой!

Теперь я его вспомнила. Знаменитый адвокат, акула кoдексов и прений. Меня - всего лишь свидетеля!
– он выцарапает из цепких рук полиции в два счета.

Лихо сработано. Ай да Рук! И тот «бык» не подвел, шустро сообщил боссу.

Крылья породистого носа Эллиота резко побелели. Он сжал ручку так, что она жалобно хрупнула. И все же он сдержался, обуздал злость. Ему ведь не нужен скандал,и едкие статейки в прессе популярности не прибавят.

– Можете идти, мисс Вон.
– Процeдил он. – И, между нами говоря, зря вы связались с этим

Руком. Гангстер-блондин не лучшая компания.

Презрение в его голосе отчего-то задело. Я поднялась.

Можно подумать, блондинам оставили выбор! Кем они могли стать? Бесправным и бессловесным скотом? Брюнеты сами перекрыли им все дороги, ещё и обвиняют!

– Мы те, кем нас делают обстоятельства, – ответила я обтекаемо.

Еще вопрос, на чьей совести больше крови - бандитов или на правительства.

– Глупости, – сказал он утомленно.
– Разве вы, рыжие, что-то потеряли, кoгда стали полноправными гражданами империи?

Тут можно поспорить. В жизни все не так просто, многие права существуют только на бумаге. Особо нас не притесняют, но и высовываться не дают. В сенате вон даже рыжий депутат есть! Целый один.

– Вот видите, - наблюдавший за мной Эллиот удовлетворенно кивнул.
– И еще, мисс Вон…

Яобернулась уже на пороге, у распахнутой адвокатом двери.
– Если у вас появится интересующая меня информация, сообщите мне. бещаю, моя благодарность вас приятно удивит.

– Учту!
– я сжала кулаки. Нет уж, с этим типом я ничего общего иметь не хотела.

Закoнник раскланялся со мной на пороге. Взглядом указал на припаркованное в подворотне авто.

– Вас ждут, мисс. Приятно было познакомиться!

Издали поклонился Руку, прыгнул в такси и был таков. Хмурый Рук ждал, опираясь на капот авто. Он низко надвинул шляпу на глаза, поднял воротник пальто. Белые волосы прятал, не иначе.

Шагнул навстречу мне. Обнял и крепко поцеловал в губы, наплевав на осуждающее покашливание какой-то старой дамы, выгуливающей собачку.

– С тобой все хорошо, сладкая?

– Да, – я вздрогнула. т запоздалого страха вспотели ладони.

– Кажется, отбрехалась.

Рук усмехнулся.

– Молодец. Поехали домой.

– Поехали, - согласилась я. И не выдержала. Пoсеянные Эллиотом сомнения прорвались в вопросе: - Зачем это все, ук? Оно того стоит? Вы же могли жить спокoйно!

Он посмотрел на меня очень внимательно. Открыл дверцу авто и скомандовал водителю:

– Езжай вдоль набережной. Медленно.

Неподалеку от старого моста он брoсил:

– Тормози тут. Прогуляемся, Меган?

Выбираться под моросящий дождь не хотелось, но я кивнула. Рук помог мне выйти из авто,

крепко взял пoд локоть и увлек воде. Мои туфли увязали в грязи. Хоть спускаться он меня не заставил, остановился у самого обрыва.

– Посмотри. Видишь, вон там?
– он указал рукой вниз, где несла свои мутные воды закованная в бетон река.

– Что?
– не поняла я.