–

Что ты творишь, Алекс? Это не ты. Ничего из этого ты никогда не хотела.

Я сделала глубокий вдох.

–

Это то, чего я хочу сейчас.

Низкое рычание Калеба застряло в его горле. Он выглядел так, словно хотел задушить меня.

–

То что ты делаешь, так это способствуешь тому, чтобы тебя и Сета убили. Да, всё верно - ты не неуязвима.Никто из вас! И на Олимпе назревает война и это прольется всеми возможными видами конца света вниз на землю. Ты хочешь быть ответственной за это?

Сжав руки в кулаки, я взглянула вверх на него.

–

Мы хотим изменить порядок вещей, Калеб! Ты как никто другой должен понимать это! Вместе, Сет и я, мысможем освободить слуг - моего отца!

Мы сможем свергнуть Совет. Мы сможем...

Из него вырвался безумного рода смеха. Такой смех, который, как правило, означал, что он был близок к тому, чтобы затолкать меня в угол.

–

Неужели ты думаешь, что это то, что произойдет, как только вам удастся уничтожить весь Совет? Что Люциансобирается освободить полукровок и все будут любить друг друга?

Я открыла рот, но он продолжил говорить.

–

Ладно, давай притворимся, что это не полный абсурд и мы будем находиться под воздействиемтранквилизаторов. Боги никогда не позволят это.

Они рискнут раскрыть себя перед всем миром смертных, чтобы остановить вас. Невинные люди будут погибать. Ты умрешь.

Мое сердце пропустило удар.

–

Так я должна ничего не делать?

–

Нет. Ты разве не знаешь? Наивысшее искусство войны - это покорить врага без боя.

–

И тот, кто придумал это, был полным и абсолютным идиотом. Для того чтобы выиграть войну, враг должен бытьразорван на части, вплоть до костей, и уничтожен.

Он прищурил глаза.

–

Ты идиотка.

Мои губы подёргивались.

–

Заткнись.

Калеб подошел ближе ко мне.

–

Алекс, ты должна разорвать связь с Сетом. Разорви её и ты всё поймешь.

–

Нет.
– Я отступила назад, проведя руками вдоль бедер.
– Ты мне сам говорил не ставить на Сете крест. А теперьты хочешь, чтобы я сделала это.

–

Я не хочу, чтобы ты ставила на нем крест, - ответил он, его голос стал умоляющим.
– Всё ещё есть надежда длянего, но только если ты действительно достучишься до него. А будучи руководителем фан-клуба Сета, ты не сможешь это сделать.

Тогда я рассмеялась.

–

Так было у тебя, когда ты был ... ты понимаешь, рядом. Он был исключительно мальчишечьим предметомобожания с твоей стороны.

–

И я до сих пор обожаю его. Он удивительный, но сейчас он без ума от власти. Словно наркоман, "сидящий" наметамфетамине . Хотя нет. Ещё лучше. Тупица и наркоман, "сидящий" на метамфетамине, в одном лице. Он вышел из-под контроля. Милостивые боги, он работает с демонами! И если ты выйдешь отсюда и соединишься с ним - передашь свою силу ему? Все будет кончено, Алекс. Он иссушит тебя, даже если он и не хочет этого.

Я ловила ртом воздух.

–

Он никогда так не поступит.

–

Он не хочет этого, Алекс. Но он сделает. И как только у него будет твоя сила, он станет Убийцей Богов, и тыстанешь никому не нужной. – Он печально покачал головой.
– То есть даже если ты сделаешь это для него. Аполлон остановит тебя. Все боги спустятся вниз, чтобы остановить тебя.

Качая головой, я отказывалась в это верить. Мой Сет никогда не иссушит меня. Он нуждается во мне, также как и я нуждаюсь в нем. И вместе нас невозможно будет остановить. Мы сможем изменить порядок вещей. Как Аполлион, я не буду терять людей, как я потеряла Калеба и мою маму.

Я покачала головой.

–

Алекс, - нежно умолял он.

–

Нет. Нет! Потому что я достаточно могущественна сейчас, чтобы никто, кого я любила когда-либо погиб снова.

–

Алекс...

Глупые, слабовольные слезы жгли мои глаза.

–

Если бы я была Аполлионом, когда на нас напали, я смогла бы спасти тебя!

Его фигура замерцала.

–

Нет, Алекс, не смогла бы.

–

Не говори так. Никогда не говори так.
– Моя грудь чересчур свело. Он стал немного меркнуть.
– Что происходит?

–

Мне пора идти.
– Калеб выглядел сраженным.
– Разорви связь, Алекс. Это единственный способ спасти вас обоих.

Я потрясла головой так быстро, что мои волосы ударили меня по щекам. Прежде чем я успела произнести хоть слово, он угас и исчез. Я стояла на месте в течение нескольких минут, может быть часов, глядя на то место, где он стоял, борясь со слезами и всем тем, что он сказал. Я не верю тому, что он сказал.

Калеб не это имел ввиду. Он никогда не терял людей, как я, - таких людей, как он. Всё то время пока он был в