Глава 9

Еще до еженедельных посещений музеев с Флинном я ходила в Институт искусств с Дженом. Он любил это место так же сильно, как и я, настолько сильно, что через свой фонд жертвовал музею и деньги, и предметы искусства. Это было его страстью — найти художника, который нуждался в финансировании или организацию, которой требовалась наличность, чтобы восстановить или приобрести шедевр, либо древний манускрипт. Не раз я сидела в офисе Джена поздно вечером и обсуждала с ним его выбор и планы. Это не входило в мои обязанности, но эти часы всегда были моими любимыми.

Бродя с Флинном по нашим любимым галереям, я не могла отогнать грустную мысль о том, что мы с Дженом никогда этого больше не сделаем. Но в этот раз к ней примешивалась гордость, ведь я знала, что некоторые из этих экспозиций, как и многие другие по всему миру, появились благодаря щедрости Джена. И когда ты такое понимаешь, это довольно круто.

Мы прошли мимо Американской Готики и перешли к Ивану Олбрайту и его жутким «Дверям», когда у меня зазвонил телефон. Я ухмыльнулась Флинну, вытащила телефон, отворачиваясь от незнакомых людей.

— Папочка! — Я говорила тихо и отошла на несколько шагов от картины. — Ты снова в штатах?

— Не просто в Штатах, мы в Чикаго.

— Правда? Где? Вы в квартире?

— Они тут? — спросил Флинн одними губами.

— Нет, не в квартире, — ответил отец, пока я кивала Флинну. — Твоя мать настояла на отеле. Слишком много воспоминаний.

— Каком отеле?

— «Дрейк». Думаю, мы задержимся только на одну ночь. Мне нужно возвращаться в Колумбию завтра к полудню.

— Завтра? — нахмурилась я, размышляя, не перепутала ли я даты. — Завтра мы встречаемся с адвокатом по поводу завещания Джена. Ты не собираешься прийти?

— Я не наследник.

— О. — Я не могла представить, почему Джен не включил своего брата в завещание. Технически, они были братьями только наполовину, но мой отец присутствовал, когда родился Джен, и они всегда были довольно близки. — О, — повторила я глупо.

— Твоя мать зарезервировала столик в «Палм Корт», чтобы мы выпили чаю. Встретимся там в три?

— Я приду. — Люблю хороший чай, а «Дрейк» был моим любимым местом в Чикаго. Однако больше всего я хотела увидеть маму с папой.

Я положила трубку и догнала Флинна. Он перешел к другой картине, такой же неприятной. На ней была женщина, Ида, одетая как рабыня, с бледной и бесцветной кожей, с печальным и запавшим лицом. Я осмотрела ее и другие картины поблизости, каждая из которых была выполнена в подобном стиле, демонстрировавшем всю неприглядность жизни. Всю мерзость.

Конечно, я не любила это в работах Олбриджа. Они напоминали мне, что иногда, когда я меньше всего ожидала, кто-то мог проникнуть взглядом под все мои защиты и увидеть все грязные маленькие секреты.

Я вздрогнула.

— Пошли, — сказала я Флинну, — давай выбираться отсюда.

Мы не стали задерживаться, чтобы выпить, у меня не было на это времени, если я собиралась успеть в «Дрейк» к трем.

— Хочешь пойти со мной? — спросила я, мои родители точно не будут возражать.

— Чай, крошечные бутерброды и благопристойная арфовая музыка? Не говоря уже о твоих родителях, достающих меня вопросами, почему я до сих пор не пошел в колледж? Нет, спасибо. К тому же, если ты занята до конца дня, я могу посмотреть, не получится ли взять послеобеденную смену в пабе.

Я кивнула, чувствуя себя немного виноватой. Теперь, когда я съехала, ему приходилось нелегко с деньгами.

— Ты нашел соседа? Кэт подумывает перебраться в город.

— Думаю, ты единственная, с кем я бы хотел делить однокомнатную квартиру, — заявил он.

— Тебе придется переехать? — Теперь я чувствовала себя действительно виноватой.

— Нет, я что-нибудь придумаю.

Я остановилась, когда мы дошли до главного холла.

— Правда?

— А что? Я не выгляжу, как парень, который способен заработать?

— Тебе повысили зарплату?

Он ухмыльнулся.

— Ты смотришь на человека с блестящим будущим.

— Молодец, — подбодрила я его, принимая такой ответ за подтверждение.

Мы поспешили на улицу, моргая из-за солнечного света, и Флинн остановил для меня такси. Я обняла его, еще раз уточнила, не подвезти ли его хотя бы до отеля, и потом сказала водителю адрес.

Он влился в движение на Мичиган Авеню, а я откинулась на сиденье. Магнифисент Майл распростерлась перед нами, и я мечтала попросить таксиста просто ехать и ехать, пока я не стану уверена, что перестану спотыкаться о каждое препятствие в моей жизни.