И я не думала, когда вошла в магазин. Когда мои пальцы скользили по блузкам, джинсам, сумкам и образцам парфюмерии.

Но во время этих блужданий мой рассудок начал возвращаться к реальности, и я наконец стала понемногу воспринимать окружающий мир. Тогда я осознала, где нахожусь и что могла сделать.

Что я должна была сделать, чтобы вернуть ясность.

Магазин.

Ювелирный.

Сделай это.

Я почувствовала покалывание в ладонях и участившееся биение сердца.

Это будет просто. Быстро и чисто.

Идеально.

Я была в этом уверена. Возможно, я лажала раньше. Это не означало, что в этот раз все пойдет не так. В этот раз, возможно, все сработает. Возможно, в этот раз будет достаточно адреналина, чтобы встряхнуть меня. Черт, возможно, этого даже хватит, пока я не доберусь до Вашингтона.

И тогда… Тогда я просто научусь держать себя под контролем. Потому что тогда я буду другой. Дрогой собой. Совершенно новой Энжи.

Просто сделай это.

Я втянула воздух, заставляя себя принять непринужденный вид. Я просто девушка. Просто покупатель. Я просто осматриваюсь, пока мои пальцы постукивают по витринам. Я взяла пару сережек и приложила их к себе, оценивая свое отражение в зеркале.

Они не произвели на меня впечатление, и я их отложила.

Я взяла солнечные очки, но они тоже мне не понравились, я вернула их на место.

Я была одна, никто не наблюдал за мной. Поэтому, когда я взяла пару браслетов и ненароком уронила их в сумочку, я была уверена, что никто этого не видел.

Не надо.

Голос в моей голове был четким и настойчивым, но я не была уверена, что слышала его.

Черт возьми, не надо.

Я втянула воздух, затем увидела продавщицу из обувного отдела, глазевшую в моем направлении. Я замерла, охваченная внезапным страхом, и положила браслеты обратно на витрину. Выход был всего в пятнадцати метрах, и я заставила ноги двинуться в том направлении, потому что мне надо было выйти на воздух, прежде чем я упаду в обморок.

Потому что я была абсолютно уверена, что сознание покинет меня.

Это показалось мне самой трудной задачей, которую я когда-либо выполняла, но я все же смогла выйти из магазина, когда мои ноги подкосились. Я сползла на землю, упираясь спиной в холодную каменную стену здания. Мои льняные брюки, скорее всего, были полностью испорчены грязным тротуаром.

Туристы и местные спешили мимо, некоторые вообще не обращали внимания, другие бросали подозрительные взгляды в моем направлении. Я почти не видела их сквозь пелену слез и красный туман смущения, потерянности и сожаления.

Возможно, я и смогла собраться, но я бы не назвала это своей победой. Я была развалиной. Ужасной, трясущейся от бешенства, гребаной развалиной. И я могла думать только о том, как Эван меня обнимал. Как он успокаивал меня. Как отогнал мои кошмары. И, более того, о том, как он мог отогнать моих демонов. Тех, что наполняли мои ночи, и тех, что были со мной и днем.

Он был тем, кого я хотела. Более того, он был тем, в ком я нуждалась.

Но я не могла заполучить его. И эта простая правда убивала меня.

Мне понадобилось несколько часов, чтобы собраться, и все это время я бесцельно бродила по Магнифисент Майл и близлежащим улицам. Даже после этого я не чувствовала достаточной ясности. Мне нужно было выговориться о том, что бушевало внутри. Мне нужен был знакомый человек и сочувствие.

Конечно, я позвонила Кэт.

Я не призналась, что практически украла браслеты, но сказала, в каком я состоянии — и что виной тому был Эван. Эван, мой отец и Кевин. Все это переросло в противное, бурлящее и взрывоопасное месиво.

И, как и положено лучшей подруге, она точно знала, что делать — устроить девичник.

Мы сделали кексы, облизали чашу для теста, выпили пива и поболтали о всякой чепухе — и все это заставило меня снова почувствовать себя человеком. Возможно, даже добавило немного баланса.

Мы пришли в кинозал Джена с пивом и тарелкой теплых кексов. Кэт взяла пульт, потому что мультимедийная система моего дяди всегда вводила меня в ступор. Она проматывала список iTunes, подыскивая что-нибудь для нас. Затем отложила пульт в держатель и повернулась ко мне, всей своей позой демонстрируя, что мы готовы перейти от общих тем к серьезному разговору.