– Хорошо, – успел до отключения телефона произнести Глеб. Он радовался – за него волновались, ему хотели помочь, поддерживали.

– Эх, Маруся, – продолжил он разговор сам с собой, – если бы всё так просто было в этой жизни! Купил билет и полетел к монаху – лечить раны души. Если бы крест, который мы несём, не говорил нам, что жизнь – это всегда дорога на Голгофу. Если бы мы, так же как и ОН, измученные и избитые жизнью не слышали радостных криков ликующей толпы, не знали горечи предательства близких людей… Если бы наши ученики не отрекались от нас, как только, спотыкаясь под тяжестью креста, мы падаем в грязь! Если бы понимание и мудрость слов была услышана при нашей жизни – не приходилось бы смертью будить в людях совесть и возрождать любовь.

Он посмотрел на водку, шпроты, черный хлеб, купленный в магазине салат под шубой, вспомнил обещание больше сегодня не пить, быстро убедил себя, что Бог не зря превратил воду в вино и, налив себе очередной стакан, продолжил вспоминать всех, кто был ему дорог и уже покинул этот мир.

Глеб проснулся рано. Солнце только начало подниматься над линей горизонта. Он очень осторожно поднялся, стараясь не издавать звуков, надел спортивный костюм и подошёл к спящей жене. Ее роскошные солнечные волосы соломенными волнами закрыли подушки и часть одеяла. Наклонившись поправить спадающую на лицо прядь, он тут же был пойман спящими руками и возвращен в кровать.

– Нет, нет, – шептала она, – не уходи, что тебе этот сад. Побудь рядом, хотя бы чуть-чуть. Ты розы любишь больше, чем меня… – произнесла она на выдохе и тут же уснула.

Он ещё какое-то время, прислушиваясь к дыханию жены, гладил кончики её пальцев и думал, что мир и счастье живет в каждом мгновении – в первом луче солнца, пробившемся сквозь ставни окна, в мухе, жужжащей на стекле, в ритме настенных часов, в собаке, спящей у них под одеялом, в спокойствии и понимании утренних дел, дневных забот и вечерних бесед у телевизора на кухне.

Получив наслаждение от своих мыслей, он встал, тихо прикрыл за собой дверь и вышел на балкон. Ноябрь окрасил сад ярким цветом созревших плодов. Оранжевые мандарины и апельсины, словно ёлочные украшения, приготовили деревья к празднованию Нового года. Желтые шары помело, набрав вес, согнули ветки до самой земли. Бурые, местами лопнувшие плоды граната упрекали его за нерасторопность, напоминая о том, что их забыли сорвать. Зеленые маракуйя грелись в лучах утреннего солнца и вспоминали свою более теплую родину. Розовые кусты пестрели нежной палитрой красок, черные оливки приготовили свою живительную горечь для масла.

Спустившись на кухню, Глеб вскипятил себе чай, положил в чашку лимон, налил сироп короба, получаемый из плодов рожкового дерева, и только собрался готовить завтрак, как услышал характерный звук пришедшего на телефон сообщения.

«Срочно смотри Интернет, тебя ищет Интерпол, адвокаты будут на Кипре через два дня» – прочитал он и тут же лишился мира, порхающего настроения, красок сада – всего, что только что ласкало и согревало его. Холод страха пришёл к нему нервным ознобом, «война» снова постучалась и вошла в его жизнь.

Глеб тяжело вздохнул и пошёл будить жену – нужно было собирать вещи, срочно покидать дом и думать, где прожить два дня до приезда адвокатов Посольства Российской Федерации…

– Маруся, – прошептал он, – а поедем в наш отель, сегодня… солнышко замечательное, и в открытых бассейнах ещё вода не остыла – полежим, позагораем.

– А завтракать там будем? – открыла она один глаз и улыбнулась.

– Конечно! Так хочется утреннего шампанского и стаканчик морковного сока у бассейна.

– Да! Да! Да! – выкрикнула она громко, словно и не спала несколько минут назад. – Скорее поднимаемся, я собираю все сумки, ты корми уличных собак и… ух ты, молодец какой! А я лежу и думаю, чего же я хочу от сегодняшнего утра.

В доме все ожило. Собаки радостно махали хвостами и бегали за хозяевами как привязанные, вещи укладывались в сумки, двери хлопали, кофе пах, телевизор лечил и продавал.

Amathus Beach, пятизвездочный отель Лимасолла, встретил их как обычно – вкусно и приветливо. На завтрак они, как люди пережившие «голод», положили в свои тарелки все, что нравилось глазам. Бекон, обжаренный до хрустящей корочки, печеные овощи, баклажаны с чесноком, охотничьи сосиски, национальные кипрские «замазки», куриную грудку, макароны под сливочным соусом, долму и горячий сыр халуми с характерными полосками, оставшимися в результате его приготовления на гриле.

Выбрав стол, они еще много раз бегали за шампанским, соками, фруктами, пирожными, муссами и разноцветными желе, весело комментируя своё безудержное обжорство.

Настроение было прекрасным. Шампанское в солнечных лучах играло ленточками пузырьков и ласкало сознание радостью. Воробьи воровали крошки хлеба прямо со стола, кошка хрипло мяукала, требуя кусочка куриного мяса, жизнь была прекрасна и могла бы замереть, дав ею насладиться, но в голове Глеба, как вбитый в стену гвоздь, пульсировала мысль: «Что произошло? Почему меня ищут?» И поэтому, когда они наконец-то перешли к бассейну, и жена громким выдохом обозначила наступившее счастье, расположившись на лежаке, он достал свой телефон и вышел в Интернет.