— Принеси мне первые главы, — глаза Себастьяна сверкают.

В моем распоряжении чуть больше пяти дней, чтобы отредактировать написанное. Как минимум изменить имена. Может быть, переделать ее из дневника в роман.

Господи, дай мне сил.

Какое-то время мы молча едим, передавая друг другу пакет чипсов, после чего открываем две безкофеиновых Колы — какой скандал! Затем Себастьян встает и подходит к холодильнику посмотреть прикрепленные там фотографии.

— Классное фото, — наклонившись, чтобы получше рассмотреть, говорит он. — Где это? Здание просто безумное.

Фотография была сделана после окончания десятого класса. На ней изображен я на фоне огромной церкви необычной архитектуры.

— Это Барселона, Собор Святого Семейства.

С вытаращенными глазами Себастьян поворачивается ко мне.

— Ты был в Барселоне?

— У папы там проходила крупная конференция, и он взял нас с собой. Было круто, — встав у Себастьяна за спиной, я протягиваю руку через его плечо и показываю на фотографию. — С каждой стороны он разный. Я стою у фасада страстей Христовых. А в этих башнях, — показываю на каменные конусы, вздымающиеся к облакам, — есть лифт на самый верх.

— У тебя здесь такое выражение лица, — смеется Себастьян, — будто ты знаешь нечто, о чем не догадывается тот, кто тебя фотографирует.

Я стою так близко, что вижу веснушки на одной стороне его носа и как ресницы почти касаются щек, когда Себастьян моргает. Меня так и тянет рассказать ему, что во время поездки я встречался с парнем, приехавшим на конференцию с родителями. Его звали Дакс, и он был вторым парнем, с которым я целовался. Мы слиняли с ужина, где была куча врачей со своими семьями, и целовались до ноющих губ.

Так что да, я знаю кое-что, о чем не догадывался тот, кто меня снимал. Маме с папой я рассказал про Дакса несколько месяцев спустя.

Мне хочется признать, что Себастьян прав, лишь бы увидеть его реакцию.

— Я боюсь высоты, — произношу я вместо этого. — Поэтому чуть не брякнулся в обморок, когда родители объявили, что у них есть билеты наверх.

Вздернув подбородок, Себастьян смотрит на меня.

— И ты пошел?

— Ага. Пошел. Кажется, все время держал маму за руку, но справился. Возможно, поэтому я выгляжу гордым собой.

Себастьян возвращается за стойку.

— Однажды мы проехали целых сорок миль до Нефи, — говорит он. — Поэтому можно с уверенностью сказать, что приз за самую крутую историю о путешествиях достается тебе.

Я кашляю от хохота.

— Поездка в Нефи тоже звучит круто.

— В Пейсоне мы посетили храм, а потом наблюдали за реконструкцией старинных тележек вдоль мормонской тропы. Так что… да.

Теперь смеемся мы оба. Я одобряюще кладу руку Себастьяну на плечо.

— Ладно, может, в следующий раз выиграешь ты.

— Сомневаюсь, — он смотрит на меня поверх поднесенной к губам Колы. От его улыбки у меня в крови повышается уровень эндорфинов.

— Может быть, когда закончим с лодкой, мы покатаемся.

Он ставит свою банку рядом с тарелкой.

— Ты раньше уже ходил на лодке сам?

— С прицепом я еще машину не водил, но уверен, что с этим точно справлюсь. Ты можешь присоединиться, когда в июне мы отправимся на озеро Пауэлл.

На долю секунды Себастьян меняется в лице, после чего снова надевает свою маску идеального человека.

— Звучит заманчиво.

— Возможно, нам повезет, и озеро уже совсем скоро прогреется, — добавляю я. — К началу лета, например.

Интересно, ему видно, как мое сердце стучится о ребра?

— Надеюсь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Все выходные я только тем и занимаюсь, что судорожно нахожу в тексте имена «Таннер», «Танн» и «Себастьян» и меняю их. Таннер становится Колином. Себастьян — Эваном. Все, с кем я учусь, получают новые среднестатистические имена. Отем превращается в Энни, Фудзита — во Франклина. А вместо Семинара мы посещаем химлабораторию, гордость школы.

Я понимаю, что все это бесполезно. Даже если сохраню книгу в новой версии, где «Колин» интересуется «Иэном», одноклассником-мормоном, изменения все равно сделаны на скорую руку, а потому в лучшем случае неубедительны.

В пятницу после школы с распечатанными четырьмя главами подмышкой я иду от своей машины к двери дома Себастьяна. Готов поклясться под присягой, что их звонок самый громкий в округе. По крайней мере, когда я нажимаю на кнопку, мне кажется именно так. Мое сердце несется вскачь без оглядки, а нервы на пределе, будто прямо на меня несется многотонный грузовик.