Шрифт:
Возможность управления риском как процессом принятия и реализации решения в условиях неопределенности грядущих событий. Если бы все зависело только от случая, о чем говорил еще Дж. М. Кейнс, непосредственно управлять риском [39] было бы невозможно. «Уповая на случай, мы отделяем событие от его причины и уходим от истины», – подчеркивал Бернстайн. Действия по управлению связаны с их результатами. Эти связи касаются не только процессов внутри хозяйствующего субъекта, но и отношений с внешней средой и элементами системы более высокого уровня. Отношения с внешней средой во многом определяют такое важнейшее состояние системы, как ее конкурентоспособное и экономически безопасное функционирование.
39
Имеется в виду управлять процессом принятия и реализации решения, а не использовать косвенные способы (локализации процесса, страхования от возможных потерь и т. п.).
Рискуя, ставят на исход, обусловленный принятым решением, хотя сам результат в точности неизвестен. Невозможно ответить ни на вопрос, какова заслуга управления в том, что получилось, ни на вопрос, как это достигалось [40] , до тех пор, пока не научились отличать действительно случайные события от событий, являющихся результатом причинно-следственной связи. Особенно важно управлять рисками в деятельности хозяйствующих субъектов, когда маржа доходности невелика и роль качества управления в условиях растущей неопределенности с учетом рисков становится ключевой для обеспечения экономической безопасности организации.
40
Это характерно для отраслей и сфер бизнеса с высокой рентабельностью, хотя общее правило, действующее со времен А. Смита, «где больше доходы, там больше риски», также остается справедливым.
Один из главных методов управления риском состоит, по мнению авторов, в действиях по понижению неопределенности, т. е. максимизации набора обстоятельств, которые можно контролировать, и минимизации набора обстоятельств, контролировать которые не удастся и в рамках которых от наблюдателя скрыта связь причины и следствия.
Еще раз кратко рассмотрим, как эволюционировало понимание сущности риска. Например, П. Лаплас и Р. Декарт вообще не допускали его существования, были последователями однозначного картезианско-ньютоновского детерминизма. В своей книге «Essai philosophique sur les probabilites» («Опыт философии теории вероятностей») Лаплас заявил: «Настоящее связано с прошлым узами, основанными на всеобщем принципе, утверждающем, что ни одна вещь не может произойти без причины, ее породившей… Все события, даже те, которые вследствие их незначительности не представляются нам следующими великим законам природы, подчиняются им с той же необходимостью, с какой всходит и заходит Солнце». Это утверждение перекликается с замечанием Якоба Бернулли (математика из большой семьи Бернулли) о том, что, если бы удалось повторить все события с начала мира, мы бы обнаружили, что каждое из них имеет «определенную причину» и что даже события, которые нам представляются скорее случайными, были предопределены «некой необходимостью или, так сказать, судьбой». Де Муавр называл это божественным предначертанием [41] .
41
Тем не менее Лаплас допускал, что в некоторых случаях трудно найти причину там, где кажется, что ее нет, и предостерегал от тенденции непродуманно приписывать определенную причину событиям в тех случаях, когда действуют только вероятностные законы.
Французский математик Жюль Анри Пуанкаре через 100 лет после Лапласа придал добавочный акцент концепции причинно-следственной связи и важности информации при принятии решений. Пуанкаре обратил внимание на то, что зачастую недостает информации для применения теории вероятностей. Можно собрать много или мало информации, но никогда не собрать всю информацию. Это не только вопрос цены (и немалой) сбора информации, но теоретическая невозможность это сделать. Более того, никогда нельзя быть уверенным в качестве собранной информации. Эта неопределенность делает сомнительными суждения и рискованными основанные на них действия.
Дж. М. Кейнс в работе по теории вероятностей пришел к заключению, что статистические концепции часто оказываются бесполезными: «Между данными и событием есть определенная связь, но ее не всегда можно измерить».
Индуктивные рассуждения приводят нас к некоторым курьезным выводам, когда мы пытаемся совладать с неопределенностью и риском выбора. Наиболее впечатляющее исследование этого феномена выполнено нобелевским лауреатом Кеннетом Эрроу. Он пришел к заключению, что большинство людей переоценивает информацию, которая им доступна. Неспособность экономистов – ученых и практиков – установить причины Великой депрессии убедили его, что их знание экономики «очень ограничено». В отношении современных финансово-экономических кризисов можно сказать то же самое (судя по итогам экономического анализа многочисленных ученых): сколько экспертов – практически столько же вариантов прогнозов или соображений о причинах кризиса.
Рассмотрим ситуацию оценки проявления риска принятого решения в случаях многократного повторения вида деятельности для того, чтобы уточнить граничные условия применимости модели анализа. В одной из своих работ по изучению риска в многократно повторяющихся ситуациях Эрроу задается вопросом, почему многие люди время от времени играют в азартные игры и почему они регулярно оплачивают взносы за страховые полисы. Математические расчеты вероятности выигрыша убеждают в том, что в обоих случаях это простая потеря денег. В случае игры с точки зрения статистики можно надеяться только на то, чтобы остаться при своих интересах (хотя за ограниченный период можно случайно выиграть). В каждом случае страховки деньги, которые люди платят, стоят большего, чем вероятность пожара в доме или кражи автомобиля.
Покупая страховой полис, человек не хочет рисковать потерей дома от огня или преждевременной утратой трудоспособности. Это означает, что люди предпочитают игру, в которой с вероятностью почти 100 % проигрывают понемногу (выплачиваемая страховая премия), но с очень малыми шансами на большой выигрыш (если случится катастрофа), игре с определенным малым выигрышем (сэкономить расходы на страховку), но с неопределенными, однако потенциально разрушительными для них последствиями.
Эрроу получил Нобелевскую премию за исследования, в которых воображаемая страховая компания или любая другая организация, которая принимает на себя чужие риски и, оперируя на «совершенном рынке», занимается страхованием от потерь любого сорта и любых размеров.
«Мир, считал он, был бы совершеннее, если бы мы могли застраховаться от любой возможности. Тогда люди охотнее бы шли на риск, без которого невозможен экономический прогресс», – полагает Бернстайн. Но это только мечты об идеальном рынке в модели Эрроу. Часто не оказывается возможным провести нужное (репрезентативное) число испытаний или получить выборку, достаточную для использования законов вероятности в процессе принятия решения, и приходится принимать решения, подбрасывая монету 10 раз, а не сто (а лучше бы тысячу). При отсутствии страховки почти любой исход кажется случайным. Страхование, объединяя риски многих людей, позволяет каждому наслаждаться преимуществами, создаваемыми действием закона больших чисел.