Шалит

Пальцы перебирают клавиши, печатая одно и то же предложение, снова и снова. "Перемены не всегда к лучшему перемены не всегда к лучшему перемены не всегда к лучшему...". Шалит как никто другой понимал, что это значит. В комнату постучали.

– Войдите, - сказал координатор Семи Толстых Ткачей.

Дверь открылась, в зал вошел еще один Ткач. В полумраке глазом не различить, но Шалит узнал вошедшего, даже не повернув головы. Марит. Только он мог прилететь так быстро.

– Мы обеспокоены, Шалит, - сказал Марит.
– Ты знаешь больше, чем говоришь.

– Все мы знаем больше, чем говорим, Марит, - отозвался Шалит, продолжая стучать по клаве.
– Человеческий язык никогда не сможет выразить ни душевные муки, ни любовь, ни верность, ни дружбу. Мы можем лишь строить красивые метафоры, пытаясь это объяснить.

– Хотелось бы больше конкретики, - буркнул Марит.

– Сколько угодно. Ответь мне, друг мой, почему Демьян до сих пор жив, кроты потеряли уже шестерых, тот, кто был призван стать нашим мечом карающим, пропал, а мы остановили книгу?

– Ты отключился, нам пришлось остановиться.

– Книга зашла в тупик. Как можно писать о том, чего не знаешь? Когда книга командует тобой, а не ты ей, надо либо подчиниться, либо перестать писать. Я выбрал второе.

– Что ты скрываешь, Шалит?

– Ничего.

– Тогда объясни, что нам делать дальше? Эмиссар по-прежнему жив, герой пропал, а кроты точат на нас зубы.

– Мы, все вместе, поедем в Нью-Йорк и посмотрим фильм Вольта.

– Зачем? Почему вместе?

– Только так мы сведем четыре силы.

– Какие силы?

– Нас, кротов, эмиссара и Дениса.

– А с каких пор Денис сила?

– С тех, как выпрыгнул из такси. Денис - не то чтобы самостоятельная сила...

– Прикажи и мы найдем его.

– Я уже приказал. Его не нашли.

– Нужно больше времени.

– Нет, Марит. Настало время перемен. Для всех нас.

Шалит повернулся и Марит увидел, его темные глаза немного побледнели. Это слезы навернулись и отразили свет тусклого освящения.

– Что значит "перемены"? Что значит "для всех нас"?

– Марит, то и значит. То, что мы делали со всем миром, наконец, отразилось на нас. И в этом нет ничего плохого. В конце концов, перемены не всегда к лучшему.

Чан

Но почему четыре армии? Почему три музы, а армии четыре? Изучая эстамп, Чан внимательно смотрел на состав четвертой армии. Животные, закованные в доспехи, люди, драконы, гоблины, эльфы, гномы, всякая прочая мишура, придуманная писателями. И, по большей части, именно люди.

Если провести параллель и представить поле битвы книжным произведением, и не одним, а всеми...

На поле брани собрались все персонажи всех когда-либо написанных книг. Это страшная сеча, ибо здесь возможно всё. Здесь танки вполне могут столкнуться с драконами или кентаврами. Здесь лукам противостоят атомные бомбы, а наукам волшебство. Битва никогда не прекращается. Она живет и сейчас - на страницах миллионов книг, в воспаленных умах и воображениях. Здесь возможно то, что можно себе представить. То есть - всё.

Первая армия под предводительством Мелеты - опыта и стратегий. Это истории стройные и правильные, как узоры на замерзшем окне. Под кажущимся множеством форм Мелета прячет унылое однообразие. Персонажи ходят по струнам Ее воли, а сюжет не потерпит интриги, не запланированной с самого начала. Каждый в армии движется по Плану и никогда не отступит от него. Внимательный читатель может разгадать концовку с первой строчки, ибо каждый персонаж взят из Ее мира и нет в нём места поющему воображению. Эмиссары Мелеты редко верят в то, что пишут, пусть это даже исторические хроники и уж тем более чистый вымысел. Но они знают Правила и поэтому процветают.