– Ладно, разберёмся. Идём. Теперь тебя никто не обидит. Я с тобой и буду до самого конца.

– Как это?

– Я потребую, чтобы мне позволили быть с тобой, пока не станет понятно, что с тобой будет. Пёс с ней, со школой. Я достаточно хорошо учусь, чтобы пропустить.

В окнах омежьего корпуса ещё горели окна, и долго колотиться в нужное не пришлось. Терри, едва увидел, кто пришёл, моментально выбежал навстречу.

– Это Сириус?
– узнал он шарф.

– Да. Ему нужна помощь. Его... изнасиловали во время течки. И очистки почему-то нет.

– Терри испуганно зажал себе рот и пропустил детей в коридор.

На общей кухне быстро собрались все. Они кружили вокруг плачущего ребёнка, не зная, как его подбодрить и утешить. Многие тоже плакали. Гиллиан, попросив присмотреть, помчался в комендатуру, чтобы позвонить домой. Отец откликнулся не сразу, и юный альфа по голосу понял, что он не на шутку обеспокоен.

– Сириус? Ты что-то знаешь?
– прорычал отец.

– Он жив, но нездоров. Сильно нездоров. Сумел добраться до моей школы и сейчас с нашими омегами сидит.

– Я сейчас же пришлю за ним Силаса...

– Я тоже поеду, - твёрдо сказал Гиллиан.
– Я пообещал, что буду его защищать. И это не обсуждается.

– Хорошо, - после заминки сказал отец, и в трубке загудело.

Силас приехал примерно через час и забрал обоих детей. А уже дома ждали отцы и знакомый доктор-бета. Сириус отчаянно вцепился в друга, не смея поднять глаза на своего отца, который яростно скрежетал зубами.

– Что с ним?
– деловито спросил доктор.

– Была течка, но очистки почему-то нет, - ответил Гиллиан.
– Перед тем, как отпустить, его мыли.

– Понятно. Раз уж он так за вас цепляется, юный господин, то вам придётся присутствовать на осмотре.

– Я понимаю, - кивнул Гиллиан, заметно встревожившись. Он даже Силаса раздетым не видел! Конечно, омеги мало чем отличаются от альф и бет, но Сириус... Да и врачей юный альфа терпеть не мог - отец был так озабочен состоянием его здоровья, что постоянно таскал по самым разным специалистам.

Бедного омежку отвели в отдельную комнату, и доктор велел раздеваться. Гиллиан осторожно начал помогать другу, тихо говоря, что это только медосмотр. Что его не обидят. Что он рядом. Когда доктор, надев резиновые перчатки, велел Сириусу лечь на диванчик на живот и приподнять попку, Гиллиан сел рядом и помог другу устроиться поудобнее, крепко держа его за руку. Сириус был таким тоненьким, что казалось - вот-вот переломится. Тонкая кожа словно просвечивала, выступали некоторые косточки... и были отчётливы видны страшные синяки, разбросанные по всему тельцу омежки. И несколько глубоких укусов, оставивших кровавые, уже начавшие заживать воспалённые раны на шее и плечах. Что делал доктор, Гиллиан не смотрел. Он гладил Сириуса по голове, смахивал выступающие слёзы. Когда

– Сириус тихо вскрикнул от боли, Гиллиан приподнял его и помог пристроить голову на своём плече.

– Тихо-тихо... потерпи... это скоро пройдёт...

Сириус обхватил его шею и снова заплакал.

Наконец доктор посмотрел всё, что хотел, и разрешил одеваться.

– Сегодня юному господину надо отдохнуть и хорошенько выспаться, - сказал он.
– А потом я снова приеду и возьму кровь на анализ.

– Будешь спать в моей комнате, - решил Гиллиан.
– И с нами будет сидеть Силас. Ты не должен оставаться сейчас один.

Сириус молча кивнул.

Отцы что-то яростно обсуждали в гостиной, но, увидев детей, тут же замолкли. Гиллиан объявил о своём решении, и никто не стал возражать. Силас повёл гостя к себе - подобрать ночную рубашку, а Гиллиан побежал в свою комнату, чтобы расстелить постель.

Они сидели рядом с Сириусом почти до утра, и только тогда несчастный заснул. Он рассказал всё, что было, и Гиллиан понял, что это было что-то вроде мести его отцу. Альфы и беты высшего света достаточно трепетно относились к своим детям-омегам, поскольку они давали возможность скрепить разные семьи ещё и кровными узами. Омеги высшего света пользовались такими привилегиями, которых не было у среднего и низшего классов, но это не делало их особенными. Их просто берегли, блюдя чистоту крови и гарантируя, что дети будут отпрысками своих семей, а не нагулянными невесть от кого. Они с рождения купались в роскоши, были совершенно неспособны жить вне своего круга, что гарантировало их покорность. Гиллиан, прочитав о подобном в романе "Золотая клетка", ещё больше начал привязываться к Сириусу. Этот болезненный омежка был особенным, по-настоящему чистым. И он стал ему очень дорог. Если Сириус забеременел, что невозможно, то просто не переживёт ни роды ни аборт. Он просто будет медленно умирать.

Анализ крови, а потом и подробное медицинское освидетельствование подтвердили - Сириус забеременел. Врачи долго качали головами, пытаясь найти этому объяснение, но так ничего и не придумали. Вердикт был однозначным - жить Сириусу осталось недолго. Осталось только решить одно - как именно омежка уйдёт из жизни. Все эти дни Гиллиан был рядом с другом, держал за руку, приносил поесть, читал книжки... Заботился, как о нём всегда заботился Силас, стоило только его подопечному заболеть.

Гиллиан со страхом выслушал слова врачей, а Сириус просто устало прислонился к нему.

– Значит, так тому и быть.

– Неужели ничего нельзя сделать???
– отчаянно крикнул Гиллиан.

– Ничего. Молодой господин и так-то не отличается здоровьем, а тут течка, насилие, кровопотеря и беременность эта необъяснимая... Современная медицина ничем помочь не может.

Когда они вышли в коридор к отцам, Гиллиан, глядя обоим альфам в глаза, сказал:

– Сириус будет жить у нас дома до последнего дня. В моей комнате. В школу я вернусь только после похорон. И мне плевать на правила приличия. Пусть все считают, что Сириус действительно был моим женихом, но я принял решение. И не изменю его. Привезите его вещи поскорее.