– Врачи, которые обследовали Сириуса, тоже не смогли это объяснить.
– Гиллиан запустил трясущиеся пальцы в свои влажные после купания волосы.
– Сделать аборт было невозможно - Сириус бы просто не пережил ни дозу препарата ни операцию. Он был очень слаб здоровьем... а тут течка, насилие, а потом и беременность... Сириус умер бы в любом случае. И я был с ним постоянно. Во время медосмотров, когда врачи вынесли вердикт... и когда Сириус умер. Я тогда наплевал на школу и отцам нашим сказал, что до самой своей смерти Сириус будет жить в моей комнате. Я заботился о нём до последней минуты.

– Когда... он умер?
– Риан смотрел и слушал с крайне потрясённым видом.

– В канун Нового Года.
– Гиллиан оперся о дерево спиной и крепко стиснул свои вещи в руках.
– Он был уже на четвёртой луне. Умер утром.

Рука Риана медленно поднялась и коснулась его плеча.

– Ты... любил его?

– Да. Сириус был моим близким другом, а я - его. Больше таких друзей среди ровесников и других ребят моего круга у меня не было.

– Мне... так жаль... Я не знал...

– Откуда тебе было знать? И в нашем кругу иногда попадаются хорошие люди. Вот только кроме Сириуса я больше никого не встречал.

Ладонь Риана скользнула вниз по руке и сжала трясущиеся пальцы. Гиллиан, очнувшись от нелёгких мыслей, недоумённо опустил глаза. Пальцы омеги сжались чуть сильнее.

– Прости... я не думал... что такое бывает где-то ещё, кроме омежьих романов.

– Оказывается... бывает.

Риан мягко улыбнулся... и прижался лбом к его плечу.

– Теперь буду знать.

Чувствуя его так близко, Гиллиан несмело протянул свою руку к лицу омежки, осторожно убрав с лица подсыхающие волосы. Риан не отстранился, а только чуть повёл головой, и ладонь Гиллиана опустилась ниже, ласково проведя по щеке.

– Ты... позволил мне... дотронуться?

– Заслужил.

ГИЛЛИАН

Когда они разошлись - Риан снова спешил домой, чтобы не пропустить новое задание от отца - Гиллиан долго сидел на скамейке в парке, переводя в голове всё то, о чём они разговаривали сегодня.

Выслушав подробную историю Сириуса, Риан задал несколько кратких вопросов, и больше они эту тему не поднимали. Помолчав под деревом, они снова вернулись к пруду и полезли купаться. Потом, обсыхая на травке, долго рассказывали друг другу о жизни, которую наблюдали вокруг себя. Гиллиан вскоре заметил, что Риан откровенно недоговаривает, но не стал выпытывать, боясь спугнуть то хрупкое чувство доверия, которое возникло у Риана к нему. Молодой альфа с ужасом слушал о том, что творится за стенами шикарных особняков, богатых кварталов и закрытых школ. То, что он видел сам, было лишь малой частью, причём не самой худшей. Риан говорил то тихо и невыразительно, то горячо и эмоционально, поливал негодяев отборной бранью... Омежка то и дело приваливался к его плечу, опуская на него свою лохматую голову, брал за руку, задумчиво поглаживая ладонь... и от этого внутри всё обмирало. Гиллиан снова и снова напоминал себе, что Риана нельзя принуждать, иначе он просто исчезнет... и Риан не отстранялся. Он даже начал по-другому улыбаться - тепло и искренне, без издёвки.

Когда они разошлись - Риан вновь очень уклончиво пообещал придти, если не будет срочного поручения - Гиллиан подумал и отправился в трущобы. А именно - в самый глухой столичный район, чтобы собственными глазами увидеть то, о чём сегодня рассказывал Риан. И увидел гораздо больше того, что хотел. Первым делом он напоролся на стайку шпаны, потрясающую выкидными ножами, однако хватило предостерегающего рыка, чтобы юнцы отступили и бросились наутёк. Потом он наткнулся на компанию выпивох-омег, которые долго смотрели на него, а потом предложили выпить какой-то бурды. Они уже были в полувменяемом состоянии и пахло от них отвратительно. А ведь десятка полтора лет назад они были, наверно, очень даже ничего... Потом был какой-то притон, драка, закончившаяся полной победой Гиллиана. Рубашка - дорогая, брендовая - была безнадёжно испорчена, и Гиллиан без колебаний её выбросил. Брюк, заляпанных какой-то дрянью, тоже было не жалко, но не разгуливать же здесь без штанов. Купив у какого-то парня тёмно-серый мешковатый балахон с капюшоном, Гиллиан напялил его на себя и пошёл дальше. И в этих гиблых местах ему то и дело мерещился дивный аромат Риана.

Он бродил по лабиринту грязных улиц до поздней ночи и вернулся домой в полном замешательстве. Силас, который обеспокоенно слонялся по гостиной, со слезами бросился ему навстречу.

– Великие предки... Гиллиан! Ты где был?

– Гулял. Ничего, пап, я в порядке, только помыться бы надо...
– Гиллиан осторожно обнял омегу, чтобы не замарать трущобной грязью.

– Почему так поздно? Где твоя рубашка?

– Всё в порядке. Поесть найдётся чего-нибудь? А то я жрать хочу...

– К-как ты сказал? "Жрать"?
– Удивлению Силаса не было предела.
– Где ты этого нахватался?!

– Неважно... Пап, я устал. Давай завтра утром об этом поговорим?

– А ты виделся с Рианом?

– Да, он с утра меня ждал в парке. Мы отлично провели время...
– Гиллиан улыбнулся, вспомнив улыбку Риана при виде цветка - растерянную и такую... милую... Как они купались, потом долго сидели в кафе...
– И он разрешил до себя дотронуться. И, знаешь... кажется, он начал мне доверять.

– Вот и хорошо, - одобрил Силас.
– Ладно, иди и помойся, а то от тебя какими-то трущобами пахнет. И балахон этот выбросить надо...

– Нет, не выбрасывай. Отстирай, насколько получится - я его себе оставлю. Очень удобная вещь.

– Гиллиан, милый, если твой отец его увидит...

– Выкручусь. Правда, классная шмотка!

– "Классная шмотка"?
– Силас нахмурился.
– Ты где таких слов набрался? От своего Риана?

– Да. Просто ничего не могу с собой сделать - он так здорово этими словами жонглирует! И так гораздо веселее.

Силас только головой покачал.

– Может, и веселее, но твоему отцу знать о пополнении твоего словаря этими словами знать не стоит. Всё, иди мыться, а я ужин разогрею.