– Гиллиан, дорогой, ты уже оделся?
– Силас вбежал в комнату молодого альфы и всплеснул руками.
– Ну, что ты стоишь и выбираешь, как омега?! Как будто это первый твой приём!

– Я... не хочу идти в этом.

– Почему?

– Это... слишком дорого. Я только сейчас понял, что мне это не нравится.

– Но тебе всё это очень идёт... и так положено, ты же знаешь. Одежда является признаком...

– Да мне нас...ать, признаком чего она является!
– не выдержал Гиллиан, с грохотом захлопывая дверцу шкафа.
– Я в этом не пойду. И пусть отец говорит, что хочет, потом. Пойду в своём балахоне. Только рукава поддёрнуть и надо... Риан же ходит в самом дешёвом шмотье и совершенно не парится по этому поводу. И оно ему очень идёт.

– Гиллиан...
– Силас в ужасе прикрыл рот ладонью.
– Как ты говоришь? Если твой отец услышит... или гости... Так говорят только... Чему ты только учишься у этого мальчишки?!

– Можно подумать, что другие этих слов не знают!
– огрызнулся альфа, натягивая свой балахон прямо на голый торс и поддёргивая широкие рукава.
– Это только на светских раутах они все вежливые до поносу, а стоит только выбраться в какой-нибудь кабак, как вся их деликатность прямо из ушей льётся! От этого лицемерия уже блевать тянет!

– Гиллиан... благовоспитанному юноше не пристало так говорить... Это слишком грубо...

– Зато очень точно. Прости, пап, но я сделаю по-своему, не обижайся. И пусть думают, что хотят. Мне это уже надоело.

Гиллиан торопливо натянул трусы, те же брюки, в которых слонялся по трущобам, с удовольствием отметив, что пара пятен не отстиралась, а сами брюки заметно поистрепались. Вытащил из обувного ящика пару спортивной обуви, надел, подтянул шнурки, оглядел себя и остался доволен. Причёсываться толком не стал - провёл по волосам расчёской три-четыре раза, растрепал и повернулся к Силасу.

– Ну, на кого я похож?

– Силас ошеломлённо оглядел его... и вдруг улыбнулся.

– На мальчишку из рабочего квартала, собравшегося на танцы.

– Тебе нравится?

– Да, очень. Так ты больше похож на обычного мальчика, не испорченного большими деньгами... и таким ты мне нравишься больше.

– А как ты думаешь... Риану я таким понравлюсь?
– Гиллиана удивила такая резкая перемена.

– Думаю, что так ему будет проще с тобой общаться. Он же, как я понял, из не самой зажиточной семьи... Только твоему отцу это не понравится.

– Ну и пусть не нравится.

Внизу уже начали собираться гости. В гомоне голосов Гиллиан разобрал немало знакомых, расправил капюшон своего балахона и быстро сбежал вниз по лестнице. Первым, кто его заметил, был Кёрли, сын самого дорогого адвоката в столице. Этот омежка обожал экстравагантные наряды, балансирующие на гране приличия, и постоянно щеголял в дизайнерских украшениях. Вот и сегодня в его ушах сверкали крупные бриллианты, на полуобнажённой груди покоился кулон с сапфиром, обрамлённом теми же бриллиантами, а пальцы буквально унизаны золотыми кольцами. Естественный запах Кёрли откровенно забивали эксклюзивные духи, и смесь получилась поистине убойная.

– Гиллиан, прелесть моя, ты что сегодня на себя напялил?
– жеманно всплеснул омега руками.
– Разве ты забыл, что сегодня приём?

– Не твоего куриного ума дело.
– Гиллиан даже не взглянул на него - прошёл мимо.

Кёрли так и замер с разинутым ртом, подведённым розовой помадой.

– Что?..

– Что слышал. Или ты оглох?

Гиллиан чувствовал, как ему становится всё легче и легче. Никакого лицемерия, фальши и вынужденного подчинения правилам высшего круга. Он цапнул с подноса проходящего мимо официанта бокал с шампанским и в несколько глотков осушил его, после чего поморщился.

– Предки, ну и дрянь! И это марочное? По-моему, поставщика подло надули.
– Гиллиан отшвырнул пустой бокал, который тут же разбился о стену, поманил к себе другого официанта, поднос которого уже опустел, дружески приобнял его за плечи и шепнул на ухо: - Слушай, не в службу, а в дружбу... Сгоняй на кухню и попроси сделать мне кружку кофе покрепче, а то, чую, засну от этой скучищи, а мне этого сейчас делать нельзя.

На него уже смотрели все, но парню было всё равно.

– Ко-кофе?
– растерянно пролепетал омега, прижимая к груди свой поднос.

– Да, кофе. Там в шкафу стоит кружка с синим котом. Пусть в ней принесут. И прихвати какую-нибудь булочку побольше, а то смотреть уже не могу на эти бутербродики.
– Гиллиан презрительно ткнул пальцем на поднос с канапе.
– На один укус, а я чего-нибудь посущественнее хочу. Давай, беги. Будут удивляться, скажи, что Гиллиан попросил.

– Слуш-шаюсь...
– И официант, спотыкаясь, поспешил на кухню.

– Ты что творишь?
– зашипел на Гиллиана двоюродный брат Грэм, до того вовсю флиртовавший с младшим сыном сенатора Догерли. Этого омегу по имени Сони Гиллиан тоже неплохо знал - во время каждых смотрин омежка откровенно заигрывал с ним, расчитывая привлечь внимание на весь вечер, а, возможно, и не только на это. Мимолётный секс в укромных уголках не был чем-то из ряда вон на подобных вечерах - набравшихся опыта в любовных утехах омежек охотнее брали замуж, что потом не мешало их мужьям гулять по борделям в свободное от семьи время и во время беременности супругов. Единственное, что было под запретом - случайные беременности, поэтому уже за три дня до начала течки молодых омег сажали под замок. Гиллиану стоило немалых сил прежде вежливо отбривать особо настойчивых кандидатов на его общество, но сейчас деликатничать уже было не нужно.
– С каких пор ты панибратствуешь с прислугой? И в чём ты вышел к гостям?