Каждый вечер кузина впадала в свой странный сон, который всё удлинялся, в то время как судороги длились короче. И каждый раз я должен был приходить к ней, когда же я запаздывал или уходил, она начинала беспокоиться, и это беспокойство могло довести даже до конвульсий. В обыкновенном состоянии она совершенно не помнила того, что происходило с ней в сомнамбулическом сне, и не отмечала даже, что проспала больше обычного. Однажды я спросил сомнамбулу: «Какой болезнью ты страдаешь?» – «Душевной болезнью», – «Отчего же она случилась?» – «Из-за неверного воспитания в детстве, когда все потакали моим желаниям. Уже в 12 лет я стала лунатиком и часто вскакивала во сне. Затем пришли врачи. Они пускали мне кровь, вместе с которой уходила и материя, что только усугубляло мою болезнь. Другие давали мне опиум и хинин, что мешало кровообращению и вело к истощению», – «Можешь ли ты выздороветь?», – «Ещё не знаю, не могу сказать», – «Почему же?» – «Потому что я ещё не в состоянии об этом сказать». Она очень ослабела, и я не повторил своего вопроса.

С приближением сна её речь стала более беглой, и она начала говорить сама с собой. Однако я опасался спрашивать её вновь, потому что она сказала, что ответы причиняют ей головную боль.

Через несколько дней я вновь задал ей вопрос: «Можешь ли ты выздороветь?» – «Да», – «С помощью чего?» – «С твоей помощью», – «Но почему именно я?» – «Потому что ты укрепляешь меня своей материей и помогаешь мне жить. Если бы ты не приехал, я умерла бы через три месяца.» Я дал девушке кольцо и сказал, что если она хочет, я женюсь на ней, как только она выздоровеет. «Если у меня сейчас будет сын, и ему передастся моя болезнь, я сойду с ума и более не смогу жить. Но, конечно, я могу устроить всё так, что мой… сон (она не хотела произносить слово «магнетический») совпадёт с обык новенным», – «Но что для этого надо сделать?» – «Отвезти меня в Петербург и там магнетизировать. Тогда я скажу, что стоит сделать дальше. Прямо здесь всё это совершить невозможно, потому что люди ничего не понимают в моей болезни».

В другой раз, когда она, как обычно вела разговор с некими невидимыми существами, что, кстати, совсем не походило на бормотание бредящего человека, больного горячкой, я отошёл в другую комнату, чтобы занести кое-что в свою записную книжку. Но только лишь я начертил несколько слов, она стала громко произносить их, хотя и не имела никакой возможности видеть написанное. Поражённый, я вошёл в её спальню, и она спросила меня: «Зачем ты пишешь? Это глупо – люди всё равно не поверят тебе. Такова их природа: если человек своими глазами увидел нечто сверхъестественное, вскоре он начнёт сомневаться в этом».

Луизу отвезли в Петербург, и доктор Адам магнетизировал её в моём старом доме. Во время сеанса, который длился всего несколько минут, она заснула, но что-то пришлось ей не по нраву, и она сказала: «Вы всё сделали неправильно, и теперь я должна четыре часа ходить по кругу», – и она начала ходить по комнате. Её шаг был неустойчив, скорее то было даже раскачивание, но она не падала, несмотря на темноту комнаты. Мои родственники, которые ранее никогда такого не видели, забавлялись тем, что ставили свои стулья и столы на пути больной, но она обходила их; и хотя казалось, что девушка покачивается, она ни разу не запнулась. Наконец четыре часа прошли, Луиза начала оступаться и сказала: «Я не могу выносить этих любопытствующих, они мучают меня, у них слишком много электричества». Наконец она подошла к окну, постучала кончиками пальцев по стеклу, вздрогнула и проснулась.

На следующем сеансе Луиза заснула так же быстро, как и в первый раз, но осталась спокойно лежать в постели. Девушка сказала только, что доктор ей отвратителен, потому что у него слишком много электричества, но она не будет более сопротивляться магнетизированию. «Кто такой электрический человек?», – спросил я. «Существуют две разновидности людей: электрическая и магнетическая, в соответствии с там, какая материя (электрическая или магнетическая) господствует в их теле. Мне приятна магнетическая материя, и ты – магнетичен». Я спросил далее: «В чём же разница между двумя материями?» – «В магнетической материи заключена поддерживающая, успокаивающая душевная сила, а в электрической – сила волнующая, неспокойная, земная. Первая из них более свойственна душе, вторая – телу. Борьбой этих двух сил живут звери. Солнце даёт электричество, луна – магнетизм, потому её появление так влияет на меня, что я не могу от неё оторваться», – «Так луна – магнит?» – «Да, но тут речь идёт не о металлическом, но о животном магнетизме. Эти два явления, хотя и имеют одинаковую причину, но различаются по своему действию и проявлениям». При пробуждении Луиза стала беспокоиться, будто хотела проснуться, но не могла. Тогда она попросила проделать над ней магнетические манипуляции, начиная с ног и до головы. После этого девушка, наконец, проснулась, жалуясь, однако, на головную боль.

Несмотря на это болезненное состояние, её вид не выдавал страданий. Цвет её лица был свеж, она не осунулась, казалась не сонной, а, напортив, жизнерадостной, так что никто не хотел верить тому, что она больна. Вскоре Луиза приняла участие в общем веселии.

Несколько дней спустя я принимал в своём доме гостей, кузина также приоделась, спустилась в залу, потанцевала один раз с французом, начала во второй, но вдруг как-то замолкла и продолжала двигаться уже механически. Когда танец окончился, она осталась стоять на том же месте, глаза её были полузакрыты и будто померкли. Луиза заснула, и во сне уже ударила по роялю, после чего её пришлось отвести в спальню. Когда я спросил, зачем она это сделала, последовал ответ: «Так было нужно», – «Для чего это было нужно?» – «Я не могу ответить, ты не поймешь меня. Но так было нужно», – «Стоит ли мне будить тебя сейчас?» – «Нет, я должна некоторое время поспать. Иначе у меня заболит голова». Когда я захотел спуститься к друзьям, она не отпустила меня, и стала упрашивать остаться. По истечении времени сна она позволила отвести себя к этажерке с фарфоровыми фигурками, дотронулась до них кончиками пальцев и пробудилась.

Как только Луиза засыпала и начинала разговаривать, она предупреждала обычно, сколько продлиться её сон, точно называла час и минуту своего пробуждения, и никогда в этом не ошибалась. Длительность сна увеличилась из-за магнетических сеансов, и вскоре должен был наступить кризис, после которого продолжительность такого сомнамбулического состояния сократилась бы. Но это проходило не так быстро, как мы полагали ранее, и как она сама страстно желала. Потому во время сна Луиза беспокоилась и становилась раздражительной. Кузина хотела, чтобы я всегда был рядом, и, когда мне приходилось удаляться, она приходила в ярость, рвала на себе волосы, начинала кричать, и у неё начинался отвратительный припадок. Сила девушки увеличивалась настолько, что четыре человека не могли её удержать. Это состояние продлилось однажды несколько часов, а когда оно прошло, наступила усталость и слабость, так что врач подумал, что она уже умерла: дыхание и пульс не чувствовались. Через 10–20 минут тело девушки содрогнулось, как будто что-то проникло в её грудь, и она начала дышать. Это было как пробуждение от летаргического сна. Когда я спросил её, что с ней было, она сказала: «Моя душа уходила», – «Куда?» – «Туда, куда должна была. Ты не поймёшь», – «Что такое душа?» – «Это непостоянная материя человеческого тела, которая находиться во всех его частях», – «Что случается с душой, когда тело умирает?» – «Душа покидает его, собираясь сначала из рук и ног в грудь, оттуда идёт в голову, и, наконец, выходит наружу», – «Какую форму принимает душа после смерти?» – «Она принимает форму тела, но только не столь отчётливую. Скорее она подобна туману и может иметь телесные ощущения только до тех пор, пока не укрепиться настолько, что перейдёт в высшее бытие», – «Где находиться душа после смерти?» – «На земле. Где она должна искупить свои грехи».

С увеличением длительности магнетического сна усилилась и способность Луизы к ясновидению, так что её высказывания становились всё интереснее. Даже когда её не хотели беспокоить расспросами, опасаясь утомить, затрагиваемые ей темы были столь значимыми, что каждый невольно пытался продолжить исследование. Не раз она отвечала на многочисленные просьбы: «Вы спрашиваете меня о том, о чём рассказать невозможно. Я не Бог. Я и так сказала больше, чем следовало, и мне придётся за это отвечать. Часто, когда вы пристаёте ко мне с вашими вопросами, я откликаюсь только для того, чтобы отвязаться от вас, поэтому я и не могу никогда отказать вам. Я не виновата в том, что вы не понимаете меня и не можете истолковать моих слов. Но мои идеи истинны, всё имеет своё непреложное значение, которое рано или поздно откроется, к изумлению земных созданий, и приведёт некоторых из них к познанию. Заметьте особенно, что я рассказываю сама по себе. Это исходит от моих ангелов-хранителей («людей», как она их называла), которые знают много больше меня». Чем более ухудшалось её состояние, тем больше она общалась со своими «людьми». Когда они время от времени покидали её, Луиза горько на то жаловалась и была в такие моменты совершенно беспомощной.