– В покупке - нет. В некоторых видах использования - да.
– Он взял в руки ближайшую к нему карту и повернул ко мне. Мне подмигивала блондинка в коротенькой юбчонке и с сиськами наружу.
– Эниты никогда, ни при каких обстоятельствах не должны трахаться с людьми, ясно?

Я покачал головой.

Я уже успел понять, что не знаю чего-то очень важного, что объединяет всех здесь, вокруг чего вращалась вселенная этого города. Словно помимо домов, транспорта, людей здесь было еще что-то, присутствовало незримо, ощущалось в воздухе. Какая-то жажда. Болезнь. Слово "трахаться" было самым распространённым, я мог услышать его за день раз сто, если не боялся выйти на улицу. При том что в приюте никто ни о чём подобном слыхом не слыхивал.

– Да потому что вы в своём приюте все поголовно сидели на стабе, - пояснил Многорукий.
– И взрослые, и дети. Это касается не только вашего приюта, вообще всех людей, подчиняющихся системе. "Мебель", "кукол", солдат, простых работяг - всех. Кроме нас. Нас система пережевала и выплюнула, и мы выживаем здесь без стаба.

– Он дорого стоит?
– спросил я.

– Да нет, не особо.

– Тогда почему его просто не купить?

– Потому что секс - смысл жизни. Это единственное удовольствие, которое можно получить в этой поганой дыре.

Я размышлял над его словами минуту-другую, разглядывая женщин на картах. Я был на них совершенно не похож. Какое облегчение.

– И для тебя тоже?

– Со мной всё немного иначе, - проворчал Многорукий, держа сигарету между зубами.

– Потому что ты - энит?

– Чёрт тебя дери! Да с чего ты это взял?!

Я помялся, прежде чем напомнить:

– Ты использовал контроль в тот раз.

– Я же тебе говорил: так могут все новые модели.

– Ты здесь живёшь уже больше шести лет. Так Майлз сказал.

– Майлз?
– повторил он, словно не знал никого с таким именем.
– Мало ли что тебе наплёл этот мудозвон. По-твоему здесь лучшее местечко, чтобы пустить корни кому-то из элиты? Или может я один в один похож на того иерарха, с которым ты столкнулся в своём приюте? Я похож на него?

Я молчал, потому что не знал, какой ответ правильный. Был ли он похож на иерарха? Однозначно нет. Но он и на обычного человека не был похож.

– Майлз сказал...

– Не слушай ты всяких придурков.

Но я не унимался.

– Если бы ты был из пробирки, тебе бы не нужны были те фотографии или эти карты.

– А если бы я был энитом, мне бы они охренеть как понадобились, так что ли?

Я настаивал на своём, потому что инстинктивно понимал: он бы не стал так рьяно доказывать обратное, если бы его это не задело. Он бы сказал мне убираться, потеряв интерес к спору. Я надавил на больное место, и он отреагировал протестом, как и полагается любому живому существу.

– Знаешь, как называется такая логика? Женская.
– Многорукий перешёл в контрнаступление.

– Любой на твоём месте был бы рад услышать, даже по ошибке, что его приняли за энита. А ты... словно отмыться от этого пытаешься.

– Может, я их ненавижу, а?

– Тогда ты тем более не человек из пробирки. У них на генном уровне прописана любовь и бесконечная преданность энитам.

– Это тебе тоже Майлз сказал?

– Нет, это любой дурак знает.

– Даже такой как ты?

– Как видишь.

Затягиваясь, он смотрел на меня уже не как на крошечную женщину, а как на большую проблему.

– Какая тебе вообще разница, кто я такой? Если это просто любопытство, то это тоже сугубо бабская черта характера.

Он бил по самым очевидным уязвимым местам. Я его просто не узнавал. Это же было слишком просто в его понимании. Тогда зачем опускаться до такого примитивизма в разговоре с сопляком вроде меня?

– Я ухожу, - пробормотал я, собирая карты со стола.

– Решил сбежать? Это опять-таки бабский поступок.

Я не собирался спорить, пряча колоду в карман и направляясь к выходу. Многорукий меня не останавливал, лишь кинул вслед:

– Принеси мне выпить!

Когда я оказался за дверью, то сообразил, что на мне не было "бронежилета", но возвращаться за ним не стал.

Глава 10

Это был первый раз, когда я вышел на улицы поздно вечером. Если не считать, конечно, той ночи, когда я вообще здесь появился. С тех пор прошло не так уж много времени, но почему-то я чувствовал себя повзрослевшим на несколько лет.