– Я могу дать слово, что не убью тебя, - Ульрик не собирался так просто отступать.

– Берешь золото?!
– обрадовался демон.

– Не золото, - омрачил его радость Холлинген.
– Взамен, ты расскажешь мне кое-что.

– Чего ты хочешь узнать?
– невнятно проворчал обитатель Бездны.

– То, о чем ты сейчас помалкиваешь!

– Это ты о людишках?
– уточнил демон.

– Угу, - кивнул Ульрик.
– О них самых!

Демон надолго задумался.

– Ладно, Тьма тебя забери!
– решился он, наконец.
– Расскажу! Слово давай!

– Даю слово высокородного дворянина, - торжественно произнес Холлинген, - что не убью тебя, если расскажешь мне все, как есть.

– Так слушай!
– объявил демон.
– Грядет Великая Битва! В ней будут сражаться люди и боги, а потом победитель разрушит Врата в Царство мертвых, и Первородная Тьма поднимется из глубин и выплеснется наружу! Мир изменится и для людей в нем не будет места!

Глава 12

Личные покои королевы в замке Хельмберг занимали несколько соединенных дверьми комнат, распложенных на четвертом этаже прямоугольного донжона вдоль восточной стены. К юго-восточной угловой башне примыкали две комнаты маленьких принцев. Рядом располагалась спальня их матери с тремя узкими окнами, большим камином и, стоящей перед ним кроватью с резными столбиками по углам и пологом под балдахином. Напротив двери в "детскую" был проход в небольшую комнату так же снабженную камином, рядом с которым находилась дверь, скрывавшая теплое и удобное отхожее место, оборудованное в толще наружной стены над узкой вертикальной шахтой. Последняя комната в ряду была самой большой и называлась "Малым приемным покоем королевы".

Наутро после коронации королевы-регента и грандиозного вечернего пира в "Малом приемном покое" собрались три сообщника в тайных и неблаговидных делах.

– Хотел бы я знать, как он обо всем проведал?
– вернулся к старому разговору Готтлиб фон Глофф и посмотрел на Вельду фон Штемлер.

Перед тем, как передать ей на руки свою дочь, король Элейна пожаловал колдунье небольшое поместье и дворянство. За прошедшие двенадцать лет Вельда почти не изменилась и оставалась все такой же стройной черноволосой красавицей. На вопрос маркграфа она лишь дернула плечом и ничего не ответила.

– Да какая теперь разница!
– воскликнула Адалинда обреченным тоном.
– Сейчас важно лишь то, что проклятый жрец Спасителя держит нас за горло! Если мы не выполним его условия, он раскроет нашу тайну, - при этих словах королева посмотрела долгим взглядом в синие глаза своего любовника.
– Все наши тайны!
– добавила она, взглянув на Вельду.

Колдунья поджала яркие красивые губы и мотнула головой.

– Быть может, жрец получил какие-то откровения от своего бога?
– задумчиво проговорила она после краткой паузы.
– Иначе, трудно объяснить, как он узнал, что бастард Мордреда жив. Ведь об этом никто даже не подозревал!

– О бастарде можно забыть!
– вставил свое слово Готтлиб.
– Что до условий..., то не столь они и плохи. А если все сложится удачно, мы получим небывалые выгоды и прославимся в веках! О нас будут слагать легенды!

– Если сложится...
– тихо, как бы про себя, заметила Адалинда.
– Вельда, что ты думаешь об этом Спасителе?
– спросила она колдунью.

– Не знаю, - замялась та, - который день голову ломаю, а ничего дельного на ум так и не пришло.

– Богиня Лейя, - напомнил фон Глофф.
– Она может знать.

– Желаешь отправиться в паломничество?
– с невинным видом поинтересовалась колдунья.
– Лейя, конечно Добрая Богиня, но как она поступит с предателем?

– А кого я предал?
– искренне удивился Готтлиб.
– Мы ведь не запрещаем людям верить в нее, и не рубим ее рощи.

– Хотела бы я взглянуть, как ты приблизишься к одной из них с топором, - тон Вельды прямо-таки сочился ехидством.
– Рощи Лейи полны Силы, которая подвластна хранительницам. Они от тебя мокрого места не оставят.

– Вельда, - взмолилась Адалинда, сложив ладони перед грудью, - придумай же, что-нибудь!

Сейчас она почти физически ощущала, как на ее шее стягивалась удавка. Говорила же ей мама: "коготок увяз - всей птичке пропасть". "Коготок" Адалинды увяз, когда она подлила зелье колдуньи в вино своего мужа. "Но так ли уж велика моя вина?
– спрашивала она себя.
– Я всего лишь защищалась! Я спасала свою жизнь!".

Поначалу, поступками Адалинды руководил леденящий душу страх. До дрожи в ногах боялась она зачать от Мордреда чудовище и разделить судьбу несчастной Лионоры. Потом, когда родились сыновья, Адалинда почувствовала груз ответственности за все королевство, которое она должна была сберечь для них. С ужасом взирала молодая мать на дело рук своих. Власть ускользала из дрожащих ладоней спивавшегося короля и в какой-то момент, Адалинда поняла, что если она не поднимет упавшую власть, это сделает кто-то другой. И кто тогда защитит ее сыновей? Приняв решение, юная королева начала действовать. Сначала робко и осторожно, потом все смелей и смелей.