– Вы – дождь. Вы тоже из мафии…

– Откуда ты…

– Мама и Акира ничего не знают! – я зажмурилась, ожидая быстрой смерти. Так глупо попасться…

Но ее не последовало. Теплая рука мужчины опустилась на голову, заставляя открыть глаза. Мужчина задумчиво смотрел на меня, присев на корточки, успокаивая своим пламенем.

– Я приму твою маму на работу, и Акиру можете привести. Я присмотрю, у меня самого сын того же возраста.

– Вы…

– Ты расскажешь мне то, что сочтешь нужным, но позже. И ты прогуляла школу.

– Плевать.

– Ты слишком взрослый ребенок, Тсунаеши-тян.

– Рано или поздно за нами придут, а я не хочу терять брата.

Мужчина как-то странно хмыкнул и сказал приходить завтра после школы.

***

Тренировки… по природе я была слишком ленива, чтобы так напрягаться физически, но хоть как-то защититься я должна была уметь. Тсуеши-сан организовал клуб кендо и учил там ребят. Меня же сражаться мечами он не учил, а заставлял отрабатывать падения, перекаты, чтобы в случае падения суметь сохранить кости. Растяжка, пробежка, выносливость, сила, скорость. Все смешалось в дико-сложном комплексе упражнений, которые с трудом я смогла осилить только через год полностью.

– Тебе не подходит меч, - качал головой на мои вопросы Тсуеши-сан. – Ты слишком хрупкая.

Да, в будущем мне не грозило вырасти в высокую красотку. Я была хрупкой, маленькой и, скорее всего, буду миниатюрной, как бы не меньше самой Наны. Тсуеши-сан вздыхал и однажды принес два кинжала.

– Я дам основы и помогу создать тебе свой стиль, это все, что я могу сделать. Меч не для тебя.

– Я поняла, учитель.

С тех пор я начала осваивать кинжалы. Попутно Тсуеши-сан показал мне основы стрельбы из пистолета, но, покачав головой, сказал, что слишком уж я мала для такого. Все упиралось в мое детское, слабое тело.

– А пламя?

– Одно дело пламя пробудить, Тсунаеши-тян, а другое - подчинить и удержать эту стихию. Пламя каждого атрибута очень сильно калечит психику. Буквально перекраивает ее под себя и нужна та самая воля, чтобы остаться самим собой. Исключение, конечно, Небо, но оно тоже может быть разным.

В тот день я молча показала сенсею оранжевое пламя, пляшущее на пальцах. Уже гораздо позже я поняла, что если бы не мое взрослое сознание, то, скорее всего, бы превратилась в полного пацифиста. Мир, дружба, жвачка.

Мое пламя было мягким. Теплое и согревающее, но способное обжечь. Минусом моего пламени было то, что я была полным равновесием. Как объяснил Тсуеши-сан, его дождь буквально толкал прикоснуться к моему пламени. Оно притягивало людей, обладающих атрибутом, как магнит, латая душевные раны и восстанавливая психику. При присутствии моего пламени можно было пробуждать его у самых маленьких детей, не боясь за их психику и превращение их в маньяков. Да и маньяков со мной просто не может быть. Атрибут устаканивался и больше не давил на психику.

За такое пламя могли устроить целую бойню между семьями. Ведь кому не хочется с самого детства воспитывать детей, уже управляющих пламенем?

Понимание всей катастрофы толкнуло меня на осваивание кинжалов, полном контроле и скрытии пламени с большей силой. Тсуеши-сан буквально вдалбливал в меня эту науку и читал лекции о мире мафии. По сути, если я где засвечусь со своим пламенем, то лучшее решение будет в этот момент – это пустить пулю в висок. Меня будут искать все, а, как известно: «Не мне, так никому!»

А уж какая из меня невеста и инкубатор…

Я решила запрятать этот «дар» в себе и ни в коем случае не выпускать. Никогда.

Мама была все время под присмотром Тсуеши-сана и скорее работала няней. Она помогала на кухне, но часто приглядывала за Такеши и Акирой. В какой-то момент маленький Такеши назвал Нану мамой, а меня сестрой. Акиру же он называл младшим братом, так как был старше его почти на год.

Нана на это ничего не сказала, а Тсуеши-сан промолчал. Слишком он любил свою покойную жену, слишком Нана любила бросившего ее Емицу. Слишком бывший киллер дорожил Такеши. Я поняла это без слов и только грустно улыбнулась.

– Вы самый лучший отец, Тсуеши-сан, - сказала я, ни капельки не кривя душой.

***

Савада Нана лежала в гробу усыпанная цветами. Рядом тихо стоял Акира, уткнувшись мне в бок, беззвучно плача. Такеши кривил губы в жалкой пародии ободряющей улыбки, готовый вот-вот разрыдаться сам. На плече лежала большая и теплая ладонь Тсуеши-сана.

Немая поддержка.

Мне двенадцать. Акире семь, он только пошел в младшую школу. Такеши восемь и для него смерть Наны удар не хуже. Мне было стыдно. Ведь неосознанно, нечаянно я привела с собой горе в семью Ямомото. Слишком сильно привязался Такеши к нашей матери, слишком сильно мы привязались к ним. Слишком быстро мы стали семьей.