Сейчас же я, разгневанная на куратора, шла в его кабинет после закончившегося последнего занятия. Я единственная из всей группы, кто получил незачет по предмету, который вел куратор. В последнее время он придирался именно ко мне, говоря, что я не стараюсь, а балду гоняю. Хотя готовилась я к этому зачету денно и нощно, зубря все так, чтоб от зубов отскакивало. А ему, видите ли, мало этого. Ему не нужна зубрежка! Он хочет, чтобы ученики поняли материал и воспроизвели его так, как усвоили.

Наглый брюнет. Заигрывает со всякими брюнетками и блондинками в аудитории, даже улыбнулся одной прекрасной мавочке, что строила ему глазки. Свинтус. Совсем обнаглел. Вообще от рук отбился.

Дойдя наконец-таки до нужного кабинета, я, наплевав на все правила этикета, со всей силы толкнула дверь, влетая в помещение, словно смерч в ничего не подозревающий дом.

— Вы совсем спятили? Я все сдала на «отлично», даже правильно рассказала, какие пассы рукой нужно делать, чтобы вправить кость! — захлопнув за собой дверь, возмущенно воскликнула я, подходя к столу куратора, махая тетрадкой, в которой все идеально было записано.

Куратор медленно осмотрел меня, держа в руках бокал с алой жидкостью. Возле него расположилась полупустая бутылка, которую я только сейчас заметила. Мои глаза округлились.

— Вы что... Вы пьете вино? — тихо спросила я, продолжая удивленно смотреть на мужчину.

— Нет, Даша, томатный сок в бокал налил, — саркастически отметил мужчина, внимательно рассматривая меня, поставив бокал на стол.

— Но... Но... Вы же в академии, — изумилась я, хотя не понимала почему.

— И что? — Поднял левую бровь мужчина, откинувшись на спинку кресла.

Я поступила взгляд. Потом вспомнила, зачем пришла, и вновь подняла взгляд на куратора.

— Вы... Я прекрасно все сдала! На «отлично»! А Вы мне поставили «незачет»! — начала предъявлять я претензии куратору. — И, знаете, если Вы до сих пор злитесь из-за того, что произошло, то я...

Я заткнулась, ибо Мун-Лорк стремительно поднялся из кресло, сверля меня немигающим горящим взглядом.

— Просто заткнись, Даша, и поцелуй меня наконец, — шепотом произнес мужчина, находясь всего в нескольких сантиметрах от моего лица.

Замерев на мгновение, я внимательно всматривалась в невероятно голубые глаза куратора, думая, что мне все это послышалось. Губы невольно приоткрылись. Сердце хотелось выпрыгнуть из груди, продолжая биться в бешеном темпе, эхом отдаваясь по всему телу, будто радостно, будто только что снесло крышу, крича мне: «да! Да, да, да! Давай! Давай!»

Мозг же, напротив, не хотел отдаваться этому мужчине, чувствуя какой-то едва ощутимый подвох. И в этой борьбе между здравым смыслом и бушующим внутри чувствам, уносящим в водоворот событий с головой, победил мозг. Сердце же досадно вздохнуло, обиженно сжавшись в груди, словно маленький обиженный ребенок.

Отступив на шаг от брюнета, не сводя с него взгляда, я резко выдохнула, зажмурившись на мгновение, ибо сердечко решило продолжить войну, затем отступила еще на шаг и еще. И так продолжалось до тех пор, пока я не ощутила своей спиной холодный подоконник.

— Вы мне зубы-то не заговаривайте, — ляпнула я первое, что пришло на ум, дабы оправдать поведение куратора, — лучше объясните, зачем завалили меня! Я для Вас столько сделала, а Вы...

— Чудесно! Просто невероятно! Гениально! — Хлопнул в ладоши мужчина, радуясь какому-то событию так, будто это именно он придумал периодическую систему химических элементов, находясь в ванне, наполненной нежной белой пеной.

— Позвольте спросить, — осторожно начала я, косясь на странное поведение брюнета, - что, собственно, Вас так обрадовало?

— Можешь быть свободна, Дарья, — махнул на меня рукой мужчина, подходя к полке с книгами, доставая одну из них и заинтересованно пролистывая. — Я выяснил все, что хотел.

Меня напрягла эта его странная фраза. И чего это он тут выяснил? Все же был какой-то подвох в его предложении слиться в поцелуе.

— Да? — притворно удивилась я, — и что же Вы выяснили? Я хочу знать.

— Иди в свою комнату, Даша, — отмахнулся он от меня, как от назойливой мухи, что кружит по комнате, раздражая своим жужжанием.

— О, нет, не пойду, — решительно ответила я, плавно присаживаясь на стул, стоящий возле деревянного стола куратора. — Вы сами меня вовлекли в это. Так удосужьтесь теперь объясниться перед дамой.

Куратор тяжело вздохнул, закрывая очередную книгу, что он достал с полки, поворачиваясь ко мне лицом.

— Ты не уйдешь, пока я тебе не объясню все? — сухо то ли спросил, то ли утверждал куратор.

Я на всякий случай кивнула.