«Эх, не зря эти края притягивали и раньше петербургских исследователей! — размышлял Николай Петрович. — Такая важная фигура как член археологической комиссии Петербургского археологического института господин Спицын и... бросил все, поспешил в Пермь... Для чего, спрашивается? Чтобы впитать в себя... этот дух, пропустить через... сердце! А может, даже одержимость какой-то тайной идеей, мистическим учением и... помогли ему стать научным руководителем пермских краеведов... Обычный человек никогда не соберет столько старинных вещей по селениям да деревням! И не раскопает столько курганов и погребений! А его передовая методика полевых исследований? Почему ее до сих пор применяют и называют спицынской? Нет, в этом человеке есть... тайна!».

В дверь постучали. «Странно, никого не жду, да и не хотел бы видеть именно сейчас, когда...» — подумал он, но ничего не оставалось, как только молча открыть задвижку.

— Извините меня, Николай Петрович! — в дверях стоял несколько растерянный геоморфолог Сибирцев. — Столько сегодня впечатлений, что не могу уснуть!

— Не беспокойтесь, Иван Викторович, я тоже еще, как видите, не в постели... И что же вас так взволновало? Вижу, чем-то взбудоражены не на шутку!

— Помните, когда мы заехали к историку Потапову, там зашел спор о нескольких интересных находках? О ложках! Одна с головой лося, ну, а другая — вообще... с хищной птицей, которая клюет голову лося?

— А... Когда мы были в гостях у Александра Петровича? Конечно же — помню! — Арбенин молча пододвинул своему гостю стул. — Да, действительно, мнения разделились... Одни утверждали, что эти ложки завезены из Сасанидской Персии или Византии... Другие же... А вот вы, Иван Викторович, с ними были не согласны...

— Конечно! Ложки нашли на территории Пермской губернии. Так вот, я думаю, что, может быть... они и были предметами культа местного населения... в железном веке?

Сибирцев замолчал, словно ожидая необычную реакцию со стороны Арбенина. Однако тот не произнес ни слова и лишь с еще более выраженным интересом смотрел на Ивана Викторовича. Наконец, он переспросил:

— В железном?

— Да! А что вас удивляет?

— Узнать возраст любой находки не так уж и сложно... На это есть специальные исследования... Но почему именно на этом вы заострили внимание?

— Мне кажется, Николай Петрович, что здесь не обошлось без влияния иранского и византийского мира! И я почти уверен, что предки пермских народов когда-то контактировали с иранцами...

— А-а-а, вот вы о чем? — Арбенин задумчиво посмотрел на своего позднего гостя. «Сказать ли ему о своей находке? — вертелась в голове мысль. — А может, воздержаться? Человек он для меня совершенно новый...»

— Вы знаете, Иван Викторович, в вашем утверждении что-то есть... Вот сегодня я обнаружил одну интереснейшую книжицу археолога Спицына... Называется она «Шаманские изображения»...

— Так это ее вы так долго держали в руках... в библиотеке? — воскликнул тот. — А я подумал, что-то по истории Урала...

— Это и есть история! Правда, конкретно о шаманских мотивах, которыми пронизаны рисунки на скалах, но еще больше — предметы обихода... О «зверином стиле»...

— Так и на ложках тоже звери!

— Да! Только на многих других вещах есть еще и сам шаман... Например, не выходит из головы одна ажурная бляшка... На ней — человек в шаманском головном уборе в виде головы лося. И сидит он верхом на ящере, туловище которого покрыто... рыбами. А над головой шамана летят три птицы с собачьими головами. Одни ученые считают, что ящер воплощал преисподнюю, другие — речь идет о подводном царстве... И если склониться ко второй версии, то мы увидим на этом изображении три зоны мифологического космоса! Вот вам и «железный век»!

— Как интересно! — удивлению Сибирцева не было предела. — Так вас тоже волнует этот вопрос?

— Еще как! Поэтому хотел бы найти здесь связи местных людей, а точнее, их предков, с Сасанидским Ираном! Интуиция мне подсказывает, что неспроста появились образы скифского звериного стиля. А что, если это и есть знак того, что где-то не так далеко отсюда и существовала наша общая прародина?

Иван Викторович поправил свои солидные очки, съехавшие с переносицы:

— Готов объединить усилия в этом исследовании!

— Мы, в принципе, уже в одной команде...

— Но... сейчас я говорю об особых обстоятельствах, так сказать, непредвиденных... Если что, имейте в виду — на меня можно положиться!

За окном стояла непроглядная темнота. Не было видно ни одного уличного фонаря. И только ветер слабо шелестел листвой вековых деревьев, растущих вдоль тротуара. Затем послышался его надрывный вой, словно кто-то ненароком побеспокоил задремавшего зверя. Эти звуки становились все более устрашающими, пока не превратились в раскаты грома.