— В Священном Городе нет таверны, — удивлённо отозвался айнерец.

— Ясно... но поесть у вас где-то можно?

Горожанин засиял, как начищенный сапог.

— Ты можешь поесть у меня, брат Тарк! И я, и моя жена сочтём за честь угостить победителя Состязаний!

Тэрн поморщился. Идти к нему — значит, слушать про Состязания, веру, то, какой он молодец... с другой стороны, это Айнер — где ему не придётся слушать об этом? А тут зато платить не нужно... это решило вопрос.

На устроенное зрелище — кормление победителя — собралась, похоже, вся не монашеская часть Айнера. Впрочем, часть эта всё равно была небольшой.

— Спасибо. А не могли бы вы, — Тэрн подбирал слова как можно осторожнее, — рассказать о знаках Творца, которые вы видели?

Хозяйка расцвела.

— Конечно, брат Тарк, всё, что ты хочешь услышать! — она смолкла. — Ой, столько всего, что даже не знаешь, с чего начать... Но главное — это, конечно, наша Нита...

— Да, наша Ниточка! — поддержал её муж.

— Мы не знали, за кого выдать её замуж...

— Всех женихов Айнера перебрали! Она же дочь булочника, а не кого-нибудь там!

— И, наконец, наш милосердный Творец послал Знак...

— Да, Знак! Я ж хотел сходить к сапожнику, только дверь открыл — а кошка наша как рванёт в дом...

— И за ней огромный злющий пёс...

— Потом уже, когда прогнали его, оказалось, что это собака Тивина.

— Тут-то мы поняли, что именно ему суждено быть женихом нашей Ниты. А ведь сами мы ни за что бы не догадались: семья Тивина такая бедная... да и пьёт он многовато...

— Но Творцу, конечно же, виднее!

— Конечно же, — тихо повторил Тэрн. — И как они сейчас, счастливо живут?..

Все удивлённо посмотрели на него.

— Счастливо?.. Ну, что значит «счастливо»... Как все, так и живут... — хозяйка равнодушно пожала плечами.

Оставшиеся гости — жена кузнеца, мясник и травница — наперебой стали делиться своими историями. По сравнению с которыми севший на плечо жучок и собака, гоняющаяся за кошками, и впрямь казались ясными, логичными посланиями Творца. Особо проникновенными были истории, в которых Творец указывал немедленно пожертвовать в храм часть своих товаров.

— Это всё так замечательно, — выдал Тэрн с улыбкой слишком широкой, чтобы быть искренней. — Так интересно! Но как же вы толкуете все эти сложнейшие знаки?

— Уста Его — святые отцы и братья — разъясняют нам их, да возрастёт их невероятная мудрость.

— Уста... — повторил Тэрн. Разумеется, ни в одной из священных книг так монахов не называли. — То есть, когда вы видите что-то похожее на знак, вы сразу бежите к святому отцу, который разъяснит вам его...

И так год за годом... без перемен... без попытки подумать... без желания что-то изменить... Тэрн хмыкнул, вспомнив Леку и её забавную семью.

— А крыша у вас, случаем, не протекает?

Хозяева поглядели на него, как на великого пророка. Тэрн помедлил.

— Дайте угадаю: а не чините вы её, потому что был явлен знак.

Он хотел предложить свою помощь: раз уж жители считают, что он был послан самим Творцом, то поверят и что именно его Дэйниэл отправил чинить им крышу — но вдруг понял, что не хочет им помогать. Он не хочет ничего не делать для этих людей; пусть мокнут, пусть хоть утонут при следующем дожде... А хочет он — убраться из Проклятого Города.

***

— Сбежать. Подставить всех, кто от него зависел. Предать тех, кто его воспитывал. Опорочить все принципы, всё, что так долго внушали ему!..

Райк метался по комнате. Наставник Лорм печально кивал на каждую фразу и смотрел в окно, на розовые кусты.

— Наставник! — Райк склонился над его креслом. — Я понимаю, как вам горько признавать это, но вы должны. Признайтесь хотя бы себе: вы ошиблись.

Наставник поднял взгляд на него.

— ...Тэрн — не герой из Пророчества. Он не может им быть. Вы ошиблись!

Наставник Лорм кивнул и снова посмотрел за окно.

— Ты прав... Тэрн нарушил все наши принципы... он эгоистичен, тщеславен и корыстолюбив. Но есть кое-что гораздо хуже, — старик вздохнул, — Тэрн и есть наш герой.

***

...Герой легко соскочил с телеги. Его согласилось подвезти крайне милое семейство; ехали они, как Тэрн и собирался, в Реллу. В этом городе не признавали Дэйниэла-Творца. Точнее, там и вовсе считали, что нет никаких богов и никаких миров, кроме Алиара, — как ни сложно представить что-то подобное.