Он стоял там долгое время, пока кругом опускалась ночь. Он не заметил ни единого отблеска света в городе. Тот был пустым.

Мертвым.

Часть его разума съежилась, свернувшись в углу, уставшая от таких частых потрясений. Он принял свои силы, он выбрал путь Сияющего. Почему этого не достаточно?

Глаза мгновенно разыскали его собственный дом на окраине города. Но нет. Даже если он и мог различить его в дождливом предвечернем мраке, ему не хотелось туда идти. Пока нет. Он не мог встретиться со смертью, которую может там найти.

Вместо этого он обогнул Хартстоун с северо-западной стороны, где холм поднимался к поместью лорда-мэра. Более крупные провинциальные городишки, подобные этому, служили своего рода центром для маленьких фермерских общин вокруг. Из-за этого, Хартстоун был обременен присутствием светлоглазого правителя определенного статуса. Светлорда Рошона, человека, чья алчность разрушила гораздо больше, чем одну жизнь.

Моаш… Каладин размышлял, пока тащился по холму к поместью, съежившись в холоде и темноте. Рано или поздно, ему придется столкнуться с предательством друга и едва не удавшимся убийством Элокара. Сейчас же, у него были более серьезные раны, которые нуждались в уходе.

Поместье было местом, где держали городских паршменов. Они бы начали буйствовать здесь. Он был вполне уверен, что если столкнется с разорванным трупом Рошона, то будет не сильно огорчен.

— Ого, — сказала Сил. — Спрен уныния.

Каладин поднял взгляд и заметил необычно извивающегося спрена. Длинный, серый, похожий на изодранный лоскут одежды, он трепетал на ветру. До этого он встречал таких всего лишь раз или два.

— Почему они такие редкие? — спросил Каладин. — Люди унывают все время.

— Кто знает? — ответила Сил. — Некоторые спрены встречаются часто. Другие — нет.

Она хлопнула его по плечу.

— Я почти уверена, что одна из моих теток любила охотиться на эти штуки.

— Охотиться? — спросил Каладин. — Вроде, пытаться выследить их?

— Нет. Как вы охотитесь на большепанцерников. Не могу вспомнить ее имя… — Сил вскинула голову, забыв, что капли дождя проходят сквозь нее. — Она не была в самом деле моей тётей. Попросту спрен чести, к которому я так относилась. Какое странное воспоминание…

— Кажется, память все больше к тебе возвращается.

— Чем дольше я с тобой, тем чаще такое будет происходить. При условии, что ты не попытаешься снова меня убить.

Она украдкой на него взглянула. И хотя было темно, она светилась достаточно, чтобы он мог это разглядеть.

— Как часто ты собираешься заставлять меня извиняться за это?

— А сколько раз уже заставила?

— Как минимум пятьдесят.

— Лжец, — сказала Сил. — Не может быть больше двадцати.

— Мне жаль.

Стоп. Это свет впереди?

Каладин остановился. Это был свет, идущий из поместья. Он мерцал неравномерно. Огонь? Горело поместье? Нет, должно быть это свечи или фонари внутри. Кто-то, похоже, выжил. Люди или Несущие Пустоту? Ему следовало быть осторожным, хотя, по мере приближения, он все больше понимал, что не хочет этого. Ему хочется быть безрассудным, злым, разрушительным. Если он обнаружит созданий, отнявших у него дом…

— Приготовься, — пробормотал он Сил.

Он сошел с тропы, которая была очищена от камнепочек и других растений, и стал осторожно подкрадываться к поместью. Свет пробивался сквозь доски, которыми заколотили окна, заменив стекло, которое, без сомнения, разбил Вечный Шторм. Он был удивлен, что поместье так хорошо сохранилось. Крыльцо было полностью сорвано, но крыша осталась.

Дождь приглушал остальные звуки и не позволял многого разглядеть, но кто-то, или что-то, было внутри. Перед огнями двигались тени.

С колотящимся сердцем, Каладин двинулся к северной части здания. Здесь находился вход для слуг, а также помещениямя для паршменов. Необычайно много шума доносилось изнутри поместья. Глухие удары. Движение. Как гнездо, полное крыс.

Он в слепую пробирался через сад. Паршмены размещались в маленьком строении, что ютилось в тени поместья, с одной-единственной комнатой и лежанками для сна. Каладин пробрался к ней на ощупь и смог различить большую дыру в стене.

Позади раздалось шуршание.

Каладин развернулся, когда задняя дверь поместья открылась, ее покореженная рама царапнула камень. Он нырнул за сланцекорник, но свет омыл его, выхватив из дождя. Фонарь.

Каладин вытянул руку в сторону, готовясь призвать Сил, но выступивший из поместья не был Несущим Пустоту, он оказался стражником в старом, покрытом ржавчиной, шлеме.

Мужчина поднял свой фонарь.

— Эй, там, — крикнул он Каладину, завозившись в поисках дубины, что висела на поясе. — Эй, там! Ты!