– Так прям и мужа! – усмехаюсь я. Да, я не романтик, это по части Пита.

– Ну, кто ж нас знает! – уклоняется Мелларк, как бы давая понять, что этот разговор сошел на нет. Он встает сзади, очень близко и берет мои маленькие ручки в свои. – Теперь я буду тебя учить готовить, поняла?

Я этому не сильно рада: учитель, которого ты очень сильно хочешь, не самый лучший учитель; поэтому я поворачиваюсь к нему лицом, наши лица так близко друг к другу, что губы разделяет всего несколько сантиметров.

– Ага! – киваю я и нежно целую своего мальчика с хлебом. На удивление, Пит ответил на него и углубил поцелуй, теперь он был страстным, а не нежным. Его руги бродили по моей талии, прикрытой его же футболкой, хорошо прикрывающей мои ягодицы, но неприлично короткой, оставляющей мои ноги голыми. Пит нежно приподнял меня над полом и посадил на тумбочку, так целоваться стало гораздо удобнее, я и не замечала, какой он высокий! Все тело заполняло приятное ощущение, уходившее вниз живота, где порхали бабочки. Малларк бесстыдно исследовал мой ротик, танцуя с языком незнакомый никому танец. Мои дрожащие пальчики то запутывались в его пшеничных волосах, то изучали каждую клеточку плеч и груди. Но, похоже, он в серьез собрался меня учить готовить, так как, неожиданно резко прервал поцелуй, спустил меня на землю и повернул обратно плите.

– Нет! Так не пойдет! Давай ка готовить, а то мы останемся голодными. – нет! Ну кто так делает?!

Возмущаться не было смысла, поэтому я покорно послушалась своего «учителя», постаралась успокоить бушующие во мне гормоны и понимать, что он говорит. На удивление, завтрак мы приготовили быстро, а, главное, вкусно!

После этого Пит стал моим гуру и с удовольствием учил меня готовить, разбавляя учебный процесс нежными поцелуями, а я старалась быть прилежной ученицей, и у меня получалось!

Теперь я, вооружившись кулинарной книгой, как настоящая хозяйка, стою у плиты и готовлю ужин к приходу любимого. Правда, выпечку, все же, готовит Мелларк. У меня не получается так, как у него.

” Ну, ты даёшь, солнышко!” - частенько восклицает Хеймитч. ” Не думал, что ты станешь домохозяйкой!

Бывший ментор частенько забегает к нам на чай, пока Эффи в Капитолии по работе. Ведь у неё там целый бизнес по производству бальных выпускных и просто вечерних платьев и костюмов по эскизам Цинны, а их много! Я очень по нему скучаю, иногда, ведь этот талантливый человек за несколько минут стал моим лучшим другом тогда, перед 74 голодными играми. А после революции я узнала, что перед своей смертью он приказал своим швеям сшить мне целый гардероб вещей. В не есть все: повседневная одежда, куртки, даже шуба, шапки и шляпы, обувь, вечерние наряды, он продумал все настолько чётко, что у меня есть даже одежда для беременности и ползунки и распашонки для ребёнка. Я благодарна Цинне, как никому другому. Ну вот, опять слёзы… После всего перенесенного мною, я стала слишком сентиментальной. Вот и сейчас я сижу напротив шкафа и плачу, вспоминая Цинну, арену, игры…

Мои раздумья прерывает резкий звонок телефона на первом этаже. Сижу с минуту на месте, пока до меня не доходит, что Пита дома нет, и сломя голову несусь к телефону, пропуская ступени.

– Добрый день, это мистер Мелларк? – звучит незнакомый голос из трубки

– Нет, это Китнисс Эвердин, а Пита…- я не успеваю договорить

– ГОСПОДИ! Наконец-то я до Вас дозвонилась! Мы уже решили, что вы мертвы!

– Постойте, кто вы? Откуда и зачем звоните? – от неожиданности звонка у меня аж голова разболелась.

– Ах, да. Мисс Эвердин! Меня зовут Кэтрин Стенд, я звоню из 8 дистрикта. Дело в том..- девушка сделала большую паузу,- вы присядьте, если стоите,- я плотно оперлась о стену.

– Продолжайте, пожалуйста! Для чего же вы звоните.

– Просто ваша мама…,- сердце моментально сжалось в ожидание продолжения.- у нее случился инсульт и сейчас она в больнице, - сердце камнем упало в низ, в висках гудело, грудь разрывалась, мое тело обмякло и скатилось вниз по стене, слезы вырывались из глаз, стоны заполняли все внутри меня. Я отпустила трубку и больше не слушала девушку, а просто дала волю слезам. Я не знаю сколько прошло времени, ощущать тело я перестала уже давно, сейчас я что-то нематериальное, душа, которой тяжело от осознаваемого горя. Кто-то что-то кричит, будто через огромную стеклянную стену вокруг меня. Мое тело поднимают и несут. Я теряю сознание…

Pov Пит:

Сегодня с самого утра у меня было очень неспокойно на душе. Что-то случится и я это чувствовал, поэтому ушёл с работы по раньше: посетителей в пятницу, обычно мало, парни сами управятся, без меня. Домой я не просто пошел - побежал! Сердце бешено стучало в груди, к горлу подкатывал странный ком, все тело тряслось: ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ ДОМА! Что-то с моей любимой.

Забегаю в прихожую. Сердце уходит в пятки: Китнисс, моя любимая хрупкая девочка лежит в позе “эмбриона” на полу рядом с телефоном, трубка висит на проводе, и не двигается, только плечи трясутся от слез, еда слышны ее стоны. “Да что здесь, черт возьми, произошло?” Несколько секунд испуганно стою, как примороженный к полу. Биение сердца больно бьёт по вискам. Очнувшись, подлетаю к Кит, трясу её маленькое тело - ответа нет, кричу её имя, прошу ответить - ничего. Проверяют пульс - бешеный. Приказываю себе успокоиться, аккуратно поднимаю Китнисс в спальню и укутываю большим пуховым одеялом, она совсем холодная. Бегу за нашатырем.

Дурно пахнущее средство относительно помогло Кит - она на мгновение пришла в сознание, истерично крича “мама”. Я крепко обнял её, после чего любимая успокоилась и мгновенно уснула. Понял я лишь то, что что-то случилось с миссис Эвердин. Бедная Кит! Она не выдержит смерти ещё одного любимого человека.

Укладываю “хрустальную девочку” на постель, спускаюсь вниз, что бы отключить телефон и закрыть дверь, через которую в дом попадал холодный декабрьский ветер. Быстро принимаю душ - не хочу оставлять Китнисс на долго одну, не спокойное у меня ощущение.