– Я думаю, что должен извиниться перед вами, – сказал он.

– Вы мне ничего не должны, – холодно ответил Мейсон. – И я хотел, чтобы вы помнили, что я вам так же ничего не должен.

– Я хорошо об этом знаю, но несмотря на это, извиняюсь. И еще я хотел бы сказать, что Мэй Джордан бесстыжая лгунья. Я думаю, что она проникла в наш офис с целью подложить бриллианты. Впрочем, не принимая во внимания причин, из-за которых она это сделала, одно совершенно точно: никогда не было той сцены, которую она столь слезливо здесь описала. Когда мы пришли с ленча в офис, там никого уже не было, потому что она уже сделала то, что хотела и удрала. Мы можем это доказать и даже один этот факт показывает, какая она бесстыжая лгунья.

– Хм, – произнес адвокат.

– И больше того, – возбужденно продолжал ораторствовать Ирвинг, – я не давал ей никаких бриллиантов. И не говорил, чтобы она держала язык за зубами. Только когда я увидел эту девицу в суде, то припомнил, что уже видел ее на вокзале. Она пришла на встречу с Дэвидом и пробовала к нему приклеиться. Только в эти два раза я встречался с ней. Эта девушка ведет игру на высокую ставку и я убежден, что не делает этого за свой счет. За всем этим что-то скрывается. Какие-то преступные намерения и крупные интересы, потому что даже окружной прокурор был обманут.

– Вот именно, – проворчал Мейсон. – А где вы пропадали в последнее время? – спросил он неожиданно.

– Я был в Мексике. Откровенно говоря, я не оценил вашего умения, но хотел дать вам шанс направить подозрения в мою сторону. Может быть, это на что-нибудь пригодилось бы...

– Что ж, очевидно мне это было не нужно, – холодно бросил Мейсон и через мгновение многозначительно добавил: – Пока не нужно.

Ирвинг иронично усмехнулся.

– Продолжайте в том же духе, господин адвокат! Вы не слишком-то симпатизируете моей скромной особе, правда? Тем легче вам будет бросить на меня подозрения и предложить все дело судьям. Прошу помнить, что в качестве подозреваемого я в вашем распоряжении в любое время.

Мейсон посмотрел ему прямо в глаза.

– Не думайте, что когда-нибудь я об этом забуду.

Улыбка Ирвинга была полна восхищения. Его карие глаза выдержали холодный взгляд адвоката с полным спокойствием.

– Ну, теперь вы разозлились на меня! Повторяю, если я когда-либо буду вам нужен, то я в вашем распоряжении и могу, естественно, дать Джефферсону полное алиби на шесть часов утра. Несколько минут седьмого мы с ним сели завтракать, а в офисе появились около девяти. Следовательно, он провел со мной все утро.

– А пятого вечером?

Ирвинг устремил взгляд на кончики ботинок.

– Ну? – прижал его Мейсон.

– Дэвид куда-то пошел.

– Куда?

– Он бы с какой-то женщиной.

– С кем именно?

Ирвинг пожал плечами.

– Вы видите, что здесь происходит, – сказал Мейсон. – Если прокурору удастся раскрутить дело так, что Джефферсон будет вынужден преждевременно давать показания, существует большая вероятность, что его сдержанные манеры и отказ отвечать на некоторые вопросы, вызовут у судей подозрения.

– Я знаю. – Ирвинг снова пожал плечами. – Я отлично отдаю себе в этом отчет. И понимаю, какой тяжелый клиент вам достался. Позвольте мне поговорить с ним прежде, чем он предстанет перед судом, господин адвокат. Может быть, мне удастся хоть немного надоумить его, даже если это кончится нашей ссорой. Одним словом, я хочу, чтобы вы знали, что можете на меня рассчитывать во всем.

– Хм, – кивнул головой Мейсон. – И по этой причине вы послали телеграмму руководству в Южною Африку?

Ирвинг усмехнулся, продолжая смотреть адвокату прямо в глаза.

– Что правда, то правда. Я предложил, чтобы у вас отозвали дело. Сегодня вечером вышлю другую телеграмму, которая будет решительно отличаться от первой. Вы не нашли еще Марлин Шомон?

– Нет, – спокойно признался Мейсон.

Ирвинг перестал улыбаться.

– Я говорил вам, что вы ее не найдете. Здесь вы прошляпили, господин адвокат. А в остальном вы отлично справляетесь.

И со взглядом, который, казалось, не давал повода сомневаться в симпатиях к славному защитнику, Уолтер Ирвинг повернулся и медленным шагом вышел из зала суда.

Вернувшись в свой офис, Мейсон нервно стал ходить по кабинету.

– Черт бы все побрал! – в сердцах взорвался он. – Почему Гамильтон Бергер ведет себя так самоуверенно?

– Ты всадил ему несколько болезненных шпилек сегодня днем, рассмеялся Дрейк. – Он разозлился так, что трясся словно студень.

– Да, я видел. Он был зол, раздражен и, несмотря на это, уверен в себе. Гамильтон Бергер ненавидит меня, Пол. Он с радостью разрезал бы меня на кусочки, а затем утопил бы в ложке воды. Да-а, в этом деле есть что-то, чего мы не знаем.