– Какие-нибудь новости, Сьюзан? – спросил Стратмор и тут же замолчал, увидав Грега Хейла. – Добрый вечер, мистер Хейл. – Он нахмурился, глаза его сузились. – Сегодня суббота. Чем мы обязаны?

Хейл невинно улыбнулся:

– Просто хотел убедиться, что ноги меня еще носят.

– Понимаю. – Стратмор хмыкнул, раздумывая, как поступить, потом, по-видимому, также решил не раскачивать лодку и произнес: – Мисс Флетчер, можно поговорить с вами минутку? За дверью?

– Да, конечно… сэр. – Сьюзан не знала, как быть. Бросила взгляд на монитор, потом посмотрела на Грега Хейла. – Сейчас.

Несколькими быстрыми нажатиями клавиш она вызвала программу, именуемую «Экранный замок», которая давала возможность скрыть работу от посторонних глаз. Она была установлена на каждом терминале в Третьем узле. Поскольку компьютеры находились во включенном состоянии круглые сутки, замок позволял криптографам покидать рабочее место, зная, что никто не будет рыться в их файлах. Сьюзан ввела личный код из пяти знаков, и экран потемнел. Он будет оставаться в таком состоянии, пока она не вернется и вновь не введет пароль.

Затем Сьюзан сунула ноги в туфли и последовала за коммандером.

– Какого черта ему здесь надо? – спросил Стратмор, как только они с Сьюзан оказались за дверью Третьего узла.

– Как всегда, валяет дурака, – сказала Сьюзан.

Стратмор не скрывал недовольства.

– Он ничего не спрашивал про «ТРАНСТЕКСТ»?

– Нет. Но если он посмотрит на монитор и увидит в окне отсчета значение «семнадцать часов», то, будьте уверены, не промолчит.

Стратмор задумался.

– С какой стати он должен на него смотреть? – спросил он. Сьюзан взглянула ему в глаза.

– Вы хотите отправить его домой?

– Нет. Пусть остается. – Стратмор кивнул в сторону лаборатории систем безопасности. – Чатрукьян уже, надеюсь, ушел?

– Не знаю, я его не видела.

– Господи Иисусе, – простонал Стратмор. – Ну прямо цирк. – Он провел рукой по подбородку, на котором темнела полуторасуточная щетина. – А что «Следопыт»? Я сижу у себя точно на раскаленных углях.

– Пока ничего. Есть вести от Дэвида?

Стратмор покачал головой.

– Я попросил его не звонить мне, пока он не найдет кольцо.

– Почему? – удивилась Сьюзан. – А если ему нужна помощь?

Стратмор пожал плечами.

– Отсюда я не в состоянии ему помочь – ему придется полагаться лишь на себя. А потом, я не хочу говорить по линии, не защищенной от прослушивания.

Глаза Сьюзан расширились.

– Как прикажете это понимать?

На лице Стратмора тут же появилось виноватое выражение. Он улыбнулся, стараясь ее успокоить.

– С Дэвидом все в порядке. Просто мне приходится быть крайне осторожным.

В тридцати футах от них, скрытый за стеклом односторонней видимости Грег Хейл стоял у терминала Сьюзан. Черный экран. Хейл бросил взгляд на коммандера и Сьюзан, затем достал из кармана бумажник, извлек из него крохотную каталожную карточку и прочитал то, что было на ней написано.

Еще раз убедившись, что Сьюзан и коммандер поглощены беседой, Хейл аккуратно нажал пять клавиш на клавиатуре ее компьютера, и через секунду монитор вернулся к жизни.

– Порядок, – усмехнулся он.

Завладеть персональными кодами компьютеров Третьего узла было проще простого. У всех терминалов были совершенно одинаковые клавиатуры. Как-то вечером Хейл захватил свою клавиатуру домой и вставил в нее чип, регистрирующий все удары по клавишам. На следующее утро, придя пораньше, он подменил чужую клавиатуру на свою, модифицированную, а в конце дня вновь поменял их местами и просмотрел информацию, записанную чипом. И хотя в обычных обстоятельствах пришлось бы проверять миллионы вариантов, обнаружить личный код оказалось довольно просто: приступая к работе, криптограф первым делом вводил пароль, «отпирающий» терминал. Поэтому от Хейла не потребовалось вообще никаких усилий: личные коды соответствовали первым пяти ударам по клавиатуре.

Какая ирония, думал он, глядя в монитор Сьюзан. Хейл похитил пароли просто так, ради забавы. Теперь же он был рад, что проделал это, потому что на мониторе Сьюзан скрывалось что-то очень важное.

Задействованная ею программа была написана на языке программирования Лимбо, который не был его специальностью. Но ему хватило одного взгляда, чтобы понять: никакая это не диагностика. Хейл мог понять смысл лишь двух слов. Но этого было достаточно.