Значительной проблемой является возможность признания аутсорсинга самостоятельным договором.

Первая группа авторов в своих работах отмечает наличие самостоятельных признаков аутсорсинга как договора, что в перспективе реформирования отечественного гражданского законодательства, по их мнению, требует закрепления новой конструкции такого договора. На сегодняшний день представители данной группы отстаивают мнения о том, что договор аутсорсинга является либо непоименованным гражданским законодательством договором, либо смешанным договором, но, вне зависимости от отнесения к одному из классов, является самостоятельным.

Так, И. Д. Котляров отмечает самостоятельность договора аутсорсинга, по причине наличия у него собственного предмета, в основе которого лежит передача функций от одной организации к другой [90] . Отмечается некорректность применения к аутсорсингу правовых форм и регулирования таких договоров как подряд, возмездное оказание услуг. С другой стороны, автор указывает, что аутсорсинг – пример договора нового типа, порождающий отношения в значительной степени схожие с трудовыми. Представляется, что тем самым автор признает смешанный характер данного договора.

И. А. Ещенко на основе анализа значительного числа источников понимает договор аутсорсинга в качестве непоименованного гражданским законодательством [91] . Т. е., как бы то ни было, она рассматривает его в качестве самостоятельного договора, обладающего соответствующими атрибутами: оригинальным набором существенных условий во главе с предметом договора [92] .

С другой стороны, взгляды данного автора видоизменяются во времени, т. к. в своей диссертации она указывает уже на смешанный характер данного договора, в т. ч. с «примесью» особенностей, свойственных отраслевому законодательству, в первую очередь, трудовому праву [93] .

В работе В. С. Витко, Е. А. Цатуряна имеется весьма обоснованная критика аргументации в пользу выделения аутсорсинга в группу непоименованных в гражданском законодательстве договоров, но упоминаемых в иных актах. В частности, отмечается, что употребление в различных нормативных актах конструкций, внешне схожих с аутсорсингом, таковым не является, например, в литературе можно встретить мнение, что налоговый кодекс, упоминая договор о предоставлении персонала, подразумевает именно аутсорсинг, однако конкретизация его положений отсутствует [94] . Принятие программных документов различного уровня, упоминающих аутсорсинг и рассматривающих его в наиболее общем виде, не более как механизм децентрализации власти, который охотно встречается представителями отечественной науки, что порождает новые попытки обоснования самостоятельности договора аутсорсинга [95] . Однако программные документы не только не содержат какой-либо конкретизации в области регулирования данных связей, но и не относятся к сфере гражданского права – обычно это сугубо политические акты.

Следовательно, невозможно на основании одних лишь упоминаний в программных документах обосновывать регулирование группы чем-то схожих отношений в рамках отдельного договора, в противном случае количество самостоятельных сделок в рамках гражданского права не будет укладываться в рамки разумного.

Вторая группа авторов, напротив, не признает юридической природы аутсорсинга, что приводит к отрицанию выделения каких-либо самостоятельных договорных конструкций и, как следствие, возможности его отнесения к непоименованным или смешанным договорам.

С. Ефимова, Т. Пешкова, Н. Коник, С. Рытик выделяют экономическую природу данных отношений, в силу чего юридическая квалификация аутсорсинга в форме общепринятых договоров не имеет какого-либо правового значения, т. к. сущность данного экономического механизма различные договоры не меняют [96] . Представляется, что, если закрепленный в договоре аутсорсинг соответствует своим признакам, лежащим в его экономической природе, то вопросы юридического закрепления отношений – не только способ правильного оформления воли контрагентов, но и гарантия стабильности отношений, в т. ч. при обращении за защитой нарушенных прав в судебные органы. В противном случае неправильное определение сторонами названия (в т. ч. как аутсорсинг) и содержания договора, может быть истолковано правоприменителями как нарушение условий действительности сделки: несоответствие воли и волеизъявления сторон. Знание данных несоответствий может быть использовано недобросовестной стороной.

М. В. Нечипорук также отстаивает мнение, что аутсорсинг не является самостоятельным договором ввиду отсутствия у него видовых признаков, что позволяет ему охватываться различными известными законодательству формами договоров [97] . Утверждается, что разнородный характер обязательств, которые могут возникнуть из аутсорсинга, не позволяет относить его к единственной форме договора, следовательно, аутсорсинг может быть выражен в виде договора возмездного оказании услуг или в договоре подряда.

В. С. Витко, Е. А. Цатурян, исходя из содержания действий обязанной стороны в договоре, приходят к выводу, что характер конечного результата, на который ориентируются стороны, выступает определяющим фактором в вопросе определения природы и существа договора. Так, если имеется материальный результат, достижение которого удовлетворяет интерес заказчика и опосредует оплату, то аутсорсинг имеет форму договора подряда; в случае, если результатом является полезный эффект от произведенных исполнителем действий, то аутсорсинг представлен договором возмездного оказания услуг [98] .