Она беспомощно опустила руки, полагаясь на мою находчивость.

– Вы превышаете свои полномочия, – вступился я за женщину, не ожидавшую такого поворота событий.

– Знаю, что делаю. Не мешайте, – и обернулся к старшине. – По–моему, есть признаки состава преступления. Надо оформить направление на судмедэкспертизу.

– Основанием для этого должно быть ее заявление! – вспылил я, хорошо зная, что он пытается мне инкриминировать. Ведь, если ее признают потерпевшей, то мне отведут роль сексуального насильника. Не важно, что потом обвинения будут отклонены и сняты, но скандала избежать не удастся. Тот, кто оправдывается, в глазах обывателя уже наполовину виноват. Как я впоследствии объясню Валентине, почему в квартире оказалась чужая женщина? Эти проблемы загоняли меня в тупик, и я с опозданием услышал ответ оперативника угрозыска:

– Будет заявление, напишет, не впервой. Я умею уговаривать, даже самых капризных и упрямых истеричек. А сейчас прошу, гражданка Ларцева, проехать с нами в отдел милиции.

– Зачем? Мне ничего от вас не надо, – заупрямилась Снежана.

– Так положено. Чистая формальность, – заявил капитан. – А вы, Смоляков, пока свободны, из дома и города не отлучайтесь.

– Я, что же на подписке о невыезде?

– Догадливый. Ты – подозреваемый и помни, что в отличие от твоей непыльной работки, моя служба и опасна, и трудна.

–Поеду с вами в отдел.

– Вызовем, когда потребуешься. Долго ждать не придется, а пока подумай о своей подмоченной репутацией,– властно произнес Савелий. Его ответ меня насторожил. Мало ли что под их диктовку наговорит испуганная женщина. Запутается в показаниях и окончательно все испортит. Коль так обернулось дело, я должен до конца испить сию чашу.

– Нет, капитан, этот номер не пройдет. Знаю, что нахимичите с показаниями. Еду в отдел, – увязался за ними. – Кто вам сообщил о якобы совершенном преступлении? Соседи никакого беспокойства не проявляли.

– Вам необязательно знать, кто? – резко, с чувством недовольства оборвал он. – Что касается "якобы", ответ даст судмедэкспертиза.

– Если соседи не обращались, то значит, сами сутенеры и навели тень на плетень, чтобы меня и Ларцеву оставить наедине и опорочить, – двинул я версию. – Возбудите против них дело по статье 220 УК РФ за сутенерство, принуждение женщины к занятию проституцией. За точность цитирования не ручаюсь. Проверьте, кодекс у вас под рукой.

– Проверим, – охотно согласился он, отыскав в брошюрестатью220, прочитал:

«Сутенерство. Побуждение или склонение к проституции, либо содействие проституции, либо получение выгоды вследствие занятия проституцией другим лицом наказываются штрафом в размере от 200 до 800 условных единиц или лишением свободы на срок от 2 до 5 лет. Те же действия: а) совершенные организованной преступной группой или преступной организацией; б) повлекшие тяжкие последствия, наказываются лишением свободы на срок от 4 до 7 лет».

Оглядев квартиру, с недоумением произнес:

– Против каких сутенеров ты предлагаешь возбудить дело? Кроме тебя и этой девицы никого нет.

– Сутенеров я выставил за порог, они скрылись.

– Надо было дождаться полиции, а не заниматься самоуправством, – попенял капитан. – Подозреваемых нет, значит, нет оснований для расследования.

Все же моя настойчивость увенчалась успехом, Михно, скрепя сердце, согласился подвезти меня в отдел. Уже сидя в УАЗе, мчащемся по ночному городу, я с тупой обреченностью осознал, что избежать скандала, кажется, не удастся. Вдруг меня осенила мысль, вспомнил, где впервые увидел Снежану. В том странном сне. Она – точная копия блондинки с пшенично–золотистыми волосами, заманившей меня в каменный склеп. Сейчас она сидела рядом со мной, тихая и покорная. Проникший через окно машины свет вычертил ее нежный профиль. Хватит ли ей стойкости выдержать допрос и не подставить меня? Ведь цель задуманной акции состояла именно в том, чтобы скомпрометировать меня в глазах общественности, сломать морально, изгнать из редакции газеты. Мне не хватило времени проинструктировать ее, а сейчас это сделать невозможно. Поэтому оставалось полагаться на ее сообразительность и порядочность.

От этого зависела моя участь: то ли будет сфабриковано дело, то ли инцидент ограничится мелкими неприятностями. Незаметно нащупал ее теплую ладонь и мягко пожал. В ответ ощутил доверчивое пожатие ее тонких пальцев. Кажется, Ларцева меня поняла, и это придало уверенность. Женщина, почувствовав дружеское участие, приникла к моему плечу, и я уловил тонкий волнующий запах духов, теплоту ее дыхания. За три недели отсутствия Валентины я истосковался по женской ласке, и близкое соседство очаровательной блондинки остро напомнило об этом.

– Что ты липнешь к нему?! – грубый окрик управлявшего машиной старшины, наблюдавшего в зеркальце, заставил женщину вздрогнуть. – Может, не натешилась всласть. Баба, что кошка, приласкай и она твоя…

Снежана испуганно взглянула на меня и немного отодвинулась.

– Ведите себя прилично, – я одернул грубияна. – Это для вас еще Владимиром Ильичем сказано: "за законность надо бороться культурно".

– Шибко грамотный, теперь Ильич для нас не указ, другие вожди командуют парадом,– ухмыльнулся доселе молчавший Савелий, явно поощрявший грубость старшины. – Посмотрим, что вы, голубки, в отделе запоете. Аморалка, блуд в частном притоне – уголовно наказуемое деяние…