Шрифт:
ДЕЛЬФИНА
Не говори. Снег был бы очень кстати.Он бы укрыл периной все изъяны.Кальман стоит в углу и отправляет эсэмэску.
ДЁЗЁ
Был жуткий год, сплошные преступленья.Мораль упала до нуля, друзья,Кто подсидел другого,Кто с толку сбил, кто с ног,Кто, преступив, остался безнаказан.И, кстати говоря, Кесеги умер.ДЕЛЬФИНА
Ты лжешь, неправда, Кесеги не умер!..Нет, я не верю, не желаю верить.ДЁЗЁ
А чем он занимался?ДЕЛЬФИНА
Ты не знал?Он репетитор, лучший в нашей сфере.ДЁЗЁ
Был лучшим. Я не слишком с ним знаком,Но он ходил на ужин не к соседям,В «Манрезу» или в это «Орегано»,Но только к нам, сюда. Тебе виднее,Но впрочем, я артистов не люблю,Труд авторский, оригинальныйМне уважение внушает.Сама же личность автора не слишком.ДЕЛЬФИНА
Ты сволочь.ДЁЗЁ (не моргнув глазом)
Пейте, трахайтесь, пляшитеИ дружно дохните, я не люблю вас.КАЛЬМАН (Подходит к Дёзё.)
Я начал понимать, к чему ты клонишь.ДЁЗЁ
Не жмите руки и другие штукиКому попало! (Дельфине) Ты здесь исключенье.Ты мне мила такой, какая есть.КРИСТИАН (Встает, подходит к ним.)
Привет. О, Кальман! Ты еще здесь будешь?КАЛЬМАН
Повремени. Тут важный разговор.КРИСТИАН (немного обиженно)
Дельфина, ты со мной?ДЕЛЬФИНА (Нежно обнимает его.)
Я вся твоя.ДЁЗЁ
And the winner is… Глазам не верю.Ты, Кристиан, вдруг женщин полюбил?(Принимает эсэмэску.)
Решающий звонок: час настает.РОЛАНД (Жужи)
Бедняга Кристиан так одинок,Что даже с женщиной готов быть рядом,Отвергнут всеми, свой среди чужих,This is the fabulous life of Кristian.ЖУЖИ (Роланду, с вызовом)
Но он отличный парень. И талант,Почти звезда. Кто он по гороскопу?Кристиан и Дельфина садятся за дальний левый столик.
8
Те же. Роланд и Кальман подходят к барной стойке, Дёзё стоит у окна и звонит по мобильному, разговаривает приглушенным голосом, но слов нельзя разобрать.
ДЁЗЁ (Кладет трубку, говорит громче.)
Мы с бабушкой любили всюду ездить.Садились здесь, на Жолио-Кюри, в автобусИ дальше ехали в Вирагвёлдь, илиДо Чиллеберца, или даже дальше,Там, на краю земли, был луг, наш луг,Весной драконы возвращались с юга,Но здесь, в столице, сказки умирают,Здесь только шум, и копоть, и ларьки,А площадь постепенно опустелаИ стала дряблой, как старик в любви,Фонтана нет с его уютным плеском,И блинную закрыли на углу;Исчезли птица и олень из бронзы,Остался лишь кинотеатр «Угоча»,Воскресным вечером здесь так тоскливо,Фасады блеклые с клеймом упадка.КАЛЬМАН
Но нечто есть до боли здесь родное,Провинциальное, как будто времяНадежно площадь под защитой держит.ДЁЗЁ
Я бы сказал, здесь островок покоя,Давно ушли те дни, но остаетсяWhite Box,И я в том коробе, я вырос,И все иначе. Девушки из бараНапротив позабыли зов природы,Альфа-самцов высматривая тщетно.Мальчишки, не мужья, за барной стойкой,Конечно, знают: Буда в наших генах,Тут ближе небеса: в предгорьях раяНа реку мы взираем свысокаИ каждый раз во внешний мир снисходим.Глядят на нас украдкой лилипуты.Мечтают к нам попасть наверняка,Без наших пиков безоружны мы.Мы таем, мы бледнеем, если надоОбщаться с правым берегом реки,Издалека они нас обожают,Воистину: какая панорама!Не засорен наш слух, поскольку гулДо нас не долетает городской.КАЛЬМАН
Немые рыбы, мы глядим из банки;И это не девиз, не кредо горцев,Простое любопытство заключенных.ДЁЗЁ
Пешт – это люмпен-пролетариат,Дрянные сплетни о движеньях горних.Там действуют всю жизнь. Здесь понимают,Докучным действиям не место в Буде.КАЛЬМАН
Я чувствую, как силы закипают:Опять. Опять машины поджигают.Опять переворачивают будку.Опять сирены воют поминально.Опять на мостовые льются слезы.