— Тише, тише, — шепчет Громов и гладит меня по голове. — Прости.

Я злюсь на него. Очень. Когда слезы заканчиваются, я начинаю его колотить. Что есть силы, стучу по этой огромной груди кулаками. Костя стоически сносит все удары. На его лице появляется кривая улыбка.

— Тебе смешно? — шиплю я. Костя отпускает меня и пятиться в сторону. Я надвигаюсь на него. Улыбка Громилы становится шире. — Ах, тебе смешно!

Он бросается наутек, я следую за ним.

— Гад! Когда я тебя догоню, изобью ногами! — бубню себе под нос и прибавляю ходу. Мой обидчик двигается быстрее. Внезапно я запинаюсь и плашмя падаю на землю.

Ай!

— Миа! — испуганно кричит Костя и подбегает ко мне. — Ты не ушиблась?

От злости я ничего не чувствую. Сажусь на пятую точку и отряхиваю ладони. Какой стыд!

— У тебя кровь на коленке, — замечает он и бежит к машине, что-то ищет в багажнике и возвращается ко мне с аптечкой.

— Не надо, — шиплю я.

— Перестань. Рану нужно обработать, — поучает меня Громов и садится напротив. Достает зеленку, бинт и, аккуратно промакивающим движением, обрабатывает кожу вокруг раны. Щиплет. Я морщусь. Костя склоняется к моей ноге и дует. Затем берет из аптечки пластырь, бинт и заклеивает, кровоточащую царапину. — Так-то лучше.

Ошеломленно смотрю на него, как он придвигается ближе и обхватывает меня под коленями, снова даря мне «мир» в своих глазах.

— Не смотри на меня так, — не в силах скрыть улыбку, требую я.

— Как? — Делает вид, что не понимает.

— Вот так. — Смущаюсь я.

— Спасибо, — с нежностью говорит он.

Моргаю.

— Неважно.

— Ладно. — Он пожимает плечами. Поднимается на ноги и протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее и встаю, чувствуя резкую боль в ноге. Делаю шаг и вскрикиваю.

— Больно? — Костя испуганно смотрит на меня.

— Нормально. — Снова шаг, острая боль. Морщусь.

— Так не пойдет. — Костя подхватывает меня на руки и несет в машину.

У меня захватывает дух от его близости и силы. Чувствую себя очень легкой и хрупкой, но абсолютно точно защищенной. Громов аккуратно садит меня в машину, он так близко, что я слышу его дыхание.

Держись, малышка. Держись. Сейчас тебе помогут.

Осторожно трясу головой, чтобы прогнать непрошенных гостей. Костя пристегивает меня и, остановившись у моего лица, замирает. Я нервно сглатываю.

— Спасибо, что пошла за мной, — шепчет он.

Я снова сглатываю.

— Слишком близко, — хриплю ему в ответ. Константин ухмыляется и отстраняется, захлопывая дверь с моей стороны.

Уф! Я не готова к такому. Мне нужно побыть одной и осмыслить свое поведение. Может ли замужняя женщина так себя вести? Пришедший ответ, очевиден. Я хмурюсь.

Обратно мы едем крайне медленно и в абсолютной тишине. Смотрю на Громова и понимаю, что больше не замечаю его недостатков. Константин стал очень важен для меня. И я не в силах это объяснить. Перевожу взгляд на его руки и замечаю кольцо.

— Как же я могла забыть! — восклицаю я. — Ты женился! Поздравляю!

Костя бросает на меня безразличный взгляд, кивает и плавно выруливает на трассу.

Странная реакция для любящего мужчины. Или я чего-то не знаю?

Больше мы не произносим ни слова. Когда въезжаем в город, прошу его высадить меня на парковке у офиса.

— Ты уверена? Может, в больницу?

— Это просто ушиб, — заверяю его и осторожно выбираюсь из машины.

Пока иду к своему «мустангу», оборачиваюсь несколько раз. Его Гелендваген стоит там же, а красивые карие глаза внимательно наблюдают за мной. Стараюсь придать своей походке легкости, но попытка проваливается с треском, и я, корчась от боли, забираюсь в автомобиль.

Выруливаю с парковки и погружаюсь в раздумья. Что мы имеем? Я знаю Константина всего неделю, но ощущение, что всю жизнь. Как он так органично вплелся в мою систему? Я даже не заметила, как он подкрался и разделил меня надвое. Теперь, у меня две жизни. Одна с озабоченным мужем, но прекрасная, полная любви и искренности. И другая, где есть я и Громов. Две полярные единицы. Два совершенно чужих и одновременно близких человека. Притяжение есть, это невозможно больше отрицать. Если его нет рядом, он со мной, в моих мыслях. Как это противоречиво! Каждый день я будто знакомлюсь с ним заново, но неизменной остается ментальная связь между нами. Если подумать, то Константин кто-то вроде родственной души. Хотя я ни черта в этом не смыслю. Откуда столько определений собралось в моей голове? Мне кажется, что он чувствует то же, что и я. Может, поговорить с ним? Хотя нет. Не хочу выглядеть дурой. Одно точно, между нами ничего и быть не может. Чтобы ни происходило моя любовь к Валере навсегда. А уж как там у Громова не знаю. Но крутить романы на стороне явно не про него. Или про него? Остается только предполагать. Ведь я его совсем не знаю. «Но чувствуешь», — подключается разумная Миа-2. И я согласно киваю головой.

— Милый, я дома. — Прихрамывая, обхожу всю квартиру. Валеры нет. Звоню.

— Аппарат абонента находится вне зоны доступа, — говорит мне механический голос.

— Где же ты? — растерянно бормочу себе под нос.

Наливаю горячий чай и устраиваюсь на диване. Несколько раз щелкаю пультом от телевизора. Ничего интересного не нахожу, выключаю и тупо гляжу в черный экран. Маховик мыслей запускается снова.

Интересно, почему у Кости и Виталия такая вражда? Меня несколько напугало поведение Гориллы. Горилла? Пора перестать его так называть. Почему он повел себя как безумный? Он ведь мог убить нас. «Но не убил». Больше всего боюсь неуравновешенных и наркоманов…