– Вот же угораздило меня, - говорил я, стаскивая на ходу промокшую футболку и выкручивая ее. Вода хлынула прямо на песок, - ну давай! Скажи какую-нибудь подколку по этому поводу! – Обратился я к Пейдж, – и что ты вообще здесь делаешь? Я ведь не говорил вам, куда направился…

Девушка, уставившись на меня во все глаза, отступала назад, пока, наконец, не споткнулась о камень и полетела бы на землю, упав на спину, если бы я вовремя не схватил ее за локоть.

– Да что с тобой?! – я в изумлении посмотрел на напарницу.

– Отойди, сумасшедший! – воскликнула она и вырвала свою руку, порвав при этом рукав своей рубашки. И тогда я застыл, не веря своим глазам. Что за бред?! Пейдж в ужасе направила на правила на меня револьвер, крепко сжимая обеими руками оружие. Я с изумлением уставился на подругу и только сейчас заметил, что она была…немного другая. Словно, что-то изменилось. Ее лицо выгорело на солнце, ноги были босые, одеты в легкие коричневые брюки, растрепанный хвост светло-каштановых волос с рыжим отливом спадал на пожелтевшую, когда-то белую рубашку и накинутую сверху мужскую кожаную жилетку.

Я удивленно заморгал.

– Пейдж, ты… - начал было я, но девушка меня перебила.

– Я Паола.

– Кто? – я рассмеялся, - слушай, заканчивай этот маскарад. Давай лучше доложим в полицию Альбукерке о происшествии… Я тебе все расскажу по дороге, только убери игрушку, - я одним пальцем отодвинул дуло револьвера от своего лица.

Молодая особа вздохнула, опустила оружие, но не убрала обратно в кобуру.

– Эй, ты жив и… Понимаешь, я лучше пойду, - настороженно произнесла она и быстро, не поворачиваясь ко мне спиной, двинулась к…лошади?!

Я вскинул брови и наконец-то огляделся. Все изменилось вокруг, казалось не таким, как обычно. Слишком тихо, слишком жарко, слишком… Да что произошло?! Река, с которой я выплыл, уходила далеко за горизонт, и я не наблюдал рядом моста, с которого свалился. Вокруг была лишь вода, солнце и множество зеленых деревьев, видимо, уходящих в лес, неподалеку от берега. Как может рядом цивилизацией, машинами и магазинами находится такое, Богом забытое место? Чащоба самая настоящая, с густой растительностью и без каких-либо дорог, что могли бы вывести меня отсюда. Лишь тропы, утоптанные ногами людей и коней.

К одному из множества деревьев, была привязана прекрасная гнедая лошадь с черной, как смола, гривой, в нетерпении бьющая копытом при приближении Пейдж.

– Эй, постой-постой! – воскликнул я, бросившись к девушке, спотыкаясь о собственные ноги, грузнувшие в песке и стряхивая прилипшую грязь с туфель.

Напарница испуганно отпрянула и быстро вскочила на лошадь, одним махом. Резанув острым ножом, что неожиданно возник в ее руке, веревку, привязывающую животное к дереву, она свысока взглянула на меня, и собралась было уже пришпорить гнедую, но я бросился наперерез лошади, отчего та возмущенно заржала и начала пританцовывать на месте.

– Остановись, ммм, Паола, - в отчаянии крикнул я, - пожалуйста! Слушай, я, наверное, был не в себе, - произнес я в попытке остановить девушку, хотя сам считал, что это она, кажется, с ума, сошла, - скажи, будь любезна, как вернутся в город?

Пейдж притормозила и, потрепав лошадь по загривку, ответила, с подозрением поглядывая на меня:

– В город ведет только эта безопасная тропа. Уж не знаю, сэр, как вы здесь очутились, но пешком вам идти около пяти часов.

Сколько?! Я лишь ошеломленно хватал ртом воздух. Так-с, и где, скажите на милость, я очутился? Я ведь находился в Альбукерке, упал с моста…А здесь – ни моста, ни машин, один только лес, река и…. Где город?!

– Всего доброго, - холодно произнесла Пейдж, или как там она себя вздумала называть, пришпорила было лошадь в намерении объехать меня, но я снова бросился поперек рассерженного, ставшего на дыбы животного.

– Ты что творишь? – закричала девушка, - что тебе нужно?!

– Не подбросишь к городу? – заискивающе улыбнулся я.

Первые десять километров скакать на крупе Леди было довольно легко и увлекательно, учитывая, что последний раз я ездил на лошади в далеком детстве, в деревни у дедушки. Я обхватил Пейдж обеими руками, надеясь не сорваться с кобылы, на что девушка лишь ворчала. Свежий ветер дул мне в лицо, приятно охлаждая горячую кожу, мокрая футболка прилипла к телу и была холодной, прямо таки ледяной, что составляло большой контраст с жарким воздухом. Грива Леди глянцево переливалась на солнце, а сама лошадь неслась вперед галопом; пейзажи сменялись один за другим: зеленый густой лес, деревья, кусты, они становились все реже, постепенно превращаясь в степь, что, казалось, простиралась до самого горизонта… И постоянный стук копыт, движение, навстречу ветру и солнцу, свободе и приключениям… Вот только каким?

Однако уже через некоторое время у меня с непривычки болела спина, да и ноги ужасно затекли. Подскакивая постоянно на лошади, я уже почти жалел, что не пошел пешком, на своих двоих. Как только Пейдж может сидеть прямо на кобыле, словно ей все нипочем? Никогда не знал, что она умеет так ловко держатся в седле. И какая выносливость! Ее же не в Оксфорде этому научили!

После очередного скачка над небольшим ухабом, я, недовольно бормоча, потер одной рукой кобчик, рискуя свалиться с лошади, и обратился к наезднице: