И вот, наконец, въезжает Агамемнон с пленниками. Он и впрямь велик, как бог: «Со мной победа: будь она со мной и здесь!» Клитемнестра, склоняясь, стелет ему пурпурный ковёр. Он отшатывается: «Я человек, а пурпуром лишь бога чтут». Но она быстро его уговаривает, и Агамемнон вступает во дворец по пурпуру, а Клитемнестра входит за ним с двусмысленной молитвою: «О Зевс-Свершитель, все сверши, о чем молю! «Мера превышена: близится расплата. Хор поёт о смутном предчувствии беды. И слышит неожиданный отклик: на сцене осталась пленница Агамемнона, троянская царевна Кассандра, ее полюбил когда-то Аполлон и дал ей дар пророчества, но она отвергла Аполлона, и за это ее пророчествам никто не верит. Теперь она отрывистыми криками кричит о прошлом и будущем аргосского дома: людская бойня, съеденные младенцы, сеть и топор, пьяная кровь, собственная смерть, хор Эринний и сын, казнящий мать! Хору страшно. И тут из-за сцены раздаётся стон Агамемнона: «О ужас! В доме собственном разит топор!.. О горе мне! другой удар: уходит жизнь». Что делать?

Во внутренних покоях дворца лежат трупы Агамемнона и Кассандры, над ними – Клитемнестра. «Я лгала, я хитрила – теперь говорю правду. Вместо тайной ненависти – открытая месть: за убитую дочь, за пленную наложницу. И мстящие Эриннии – за меня! «Хор в ужасе плачет о царе и клянёт злодейку: демон мести поселился в доме, нет конца беде. Рядом с Клитемнестрой встаёт Эгисф: «Моя сила, моя правда, моя месть за Фиеста и его детей!» Старцы из хора идут на Эгисфа с обнажёнными мечами, Эгисф кличет стражу, Клитемнестра их разнимает: «Уж и так велика жатва смерти – пусть бессильные лаются, а наше дело – царствовать!» Первой трагедии – конец.

Действие второй трагедии – восемь лет спустя: Орест вырос и в сопровождении Пилада приходит мстить. Он склоняется над могилой Агамемнона и в знак верности кладёт на неё отрезанную прядь своих волос. А потом прячется, потому что видит приближающийся хор. Это хоэфоры, совершительницы возлияний, – по ним называется трагедия. Возлияния водой, вином и мёдом делались на могилах, чтобы почтить покойника. Клитемнестра продолжает бояться Агамемнона и мёртвым, ей снятся страшные сны, поэтому она прислала сюда с возлияниями своих рабынь во главе с Электрой, сестрой Ореста. Они любят Агамемнона, ненавидят Клитемнестру и Эгисфа, тоскуют об Оресте: «Пусть я буду не такой, как мать, – молит Электра, – и пусть вернётся Орест отомстить за отца!» Но может быть, он уже вернулся? Вот на могиле прядь волос – цвет в цвет с волосами Электры; вот перед могилой отпечаток ноги – след в след с ногою Электры. Электра с хоэфорами не знает, что и думать. И тут к ним выходит Орест.

Узнавание совершается быстро: конечно, сначала Электра не верит, но Орест показывает ей: «Вот мои волосы: приложи прядь к моей голове, и ты увидишь, где она отрезана; вот мой плащ – ты сама соткала его мне, когда я был ещё ребёнком». Брат и сестра обнимают друг друга: «Мы вместе, с нами правда, и над нами – Зевс!» Правда Зевса, веление Аполлона и воля к мести соединяют их против общей обидчицы – Клитемнестры и её Эгисфа. Перекликаясь с хором, они молятся богам о помощи. Клитемнестре снилось, будто она родила змею и змея ужалила её в грудь. Пусть же сбудется этот сон! Орест рассказывает Электре и хору, как проникнет он во дворец к злой царице; хор отвечает песней о злых женщинах былых времён – о жёнах, из ревности перебивших всех мужчин на острове Лемносе, о Скилле, ради любовника погубившей отца, об Алфее, которая, мстя за братьев, извела родного сына.

Начинается воплощение замысла: Орест и Пилад, переодетые странниками, стучатся во дворец. К ним выходит Клитемнестра. «Я проходил через Фокиду, – говорит Орест, – и мне сказали: передай в Аргос, что Орест умер; если хотят – пусть пришлют за прахом». Клитемнестра вскрикивает: ей жалко сына, она хотела спасти его от Эгисфа, но не спасла от смерти. Неузнанный Орест с Пиладом входят в дом. Нарастание трагизма перебивается эпизодом почти комическим: старая нянька Ореста плачется перед хором, как она любила его малюткой, и кормила, и поила, и стирала пелёнки, а теперь он умер. «Не плачь – может быть, и не умер!» – говорит ей старшая в хоре. Час близок, хор взывает к Зевсу: «Помоги!»; к предкам: «Смените гнев на милость!»; к Оресту: «Будь твёрд! если мать вскрикнет: «сын!» – ты ответь ей: «отец!»

Является Эгисф: верить или не верить вестям? Он входит во дворец, хор замирает, – и из дворца доносятся удар и стон. Выбегает Клитемнестра, за нею Орест с мечом и Пилад. Она раскрывает грудь: «Пожалей! этой грудью я тебя вскормила, у этой груди я тебя баюкала». Оресту страшно. «Пилад, что делать?» – спрашивает он. И Пилад, до этого не сказавший ни слова, говорит: «А воля Аполлона? А твои клятвы?» Больше Орест не колеблется. «Это судьба судила мне убить мужа!» – кричит Клитемнестра. «А мне – тебя», – отвечает Орест. «Ты, сын, убьёшь меня, мать?» – «Ты сама себе убийца». – «Кровь матери отомстит тебе!» – «Кровь отца страшней». Орест ведёт мать в дом – на казнь. Хор в смятении поёт: «Воля Аполлона – смертному закон; скоро минует зло».

Раскрывается внутренность дворца, лежат трупы Клитемнестры и Эгисфа, над ними – Орест, потрясающий кровавым покрывалом Агамемнона. Он уже чувствует безумящее приближение Эринний. Он говорит: «Аполлон велел мне, мстя за отца, убить мать; Аполлон обещал мне очистить меня от кровавого греха. Странником-просителем с масличной ветвью в руках я пойду к его алтарю; а вы будьте свидетелями моего горя». Он убегает, хор поёт: «Что-то будет? «На этом кончается вторая трагедия.

Третья трагедия, «Евмениды», начинается перед храмом Аполлона в Дельфах, где середина земного круга; храм этот принадлежал сначала Гее-Земле, потом Фемиде-Справедливости, теперь Аполлону-Вещателю. У алтаря – Орест с мечом и масличной ветвью просителя; вокруг хор Эринний, дочерей Ночи, чёрных и чудовищных. Они спят: это Аполлон навёл на них сон, чтобы вызволить Ореста. Аполлон говорит ему: «Беги, пересеки землю и море, предстань в Афины, там будет суд». «Помни обо мне!» – молит Орест. «Помню», – отвечает Аполлон. Орест убегает.

Является тень Клитемнестры. Она взывает к Эринниям: «Вот моя рана, вот моя кровь, а вы спите: где же ваше мщение?» Эриннии пробуждаются и хором клянут Аполлона: «Ты спасаешь грешника, ты рушишь вечную Правду, младшие боги попирают старших!» Аполлон принимает вызов: происходит первый, ещё короткий спор. «Он убил мать!» – «А она убила мужа». – «Муж жене – не родная кровь: матереубийство страшней мужеубийства». – «Муж жене – родной по закону, сын матери – родной по природе; а закон всюду един, и в природе не святее, чем в семье и обществе. Так положил Зевс, вступив в законный брак со своею Герою». – «Что ж, ты – с молодыми богами, мы – со старыми!» И они устремляются прочь, в Афины: Эриннии – губить Ореста, Аполлон – спасать Ореста.