Наконец, третий уровень – мистический. Мистика имени, именования – одна из древнейших доступных человеку. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом… и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей» (Быт. 1, 26; 2, 19). Право давать имена – право владычествовать. Право обращаться по имени – право находиться в общении. Для древних евреев имя Божие было сокрыто: оно было известно им только как описание свойства Божественности, изначальности Его Сущности [15] , да и то в сокровенной форме непроизносимого буквосочетания. Чадам Церкви Христовой Господь открыл Свое имя и в преизбытке любви даровал им Себя: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Благовестие – это и откровение об имени Божием: «И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них» (Ин. 17, 26). «И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19, 29).

Как всегда, говорить о явлениях такого порядка сложно. Некое указание на существо вопроса дает нам знание об «умном делании» – высшем состоянии духовности в православной аскетике. Практика «умного делания» – исихазм [16] – учение глубоко мистическое в христианском духе; стержнем же «умного делания», как известно, является Иисусова молитва – непрестанное произношение в сердце имени Христова. В достаточно популярной форме рассказано об этом в известном произведении «Откровенные рассказы странника духовному своему отцу». Послушаем же, что говорит об этом известнейший проповедник нашей Церкви, приснопамятный митрополит Сурожский Антоний: «Те, кто читал „Откровенные рассказы странника“, знакомы с выражением „Иисусова молитва“. Так называется краткая молитва: „Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного“, повторяемая непрестанно. „Рассказы странника“ – это повествование о человеке, который хотел научиться молиться непрестанно (1 Фес. 5, 17). Но поскольку человек, чей опыт передан в этой книге, был странником, многие его психологические особенности, а также тот способ, каким он научился молитве и как употреблял ее, обусловлены именно его образом жизни, и это делает книгу менее общезначимой, чем она могла бы быть; и все же она – наилучшее введение к этой молитве, которая представляет собой одно из величайших сокровищ Православной Церкви. Эта молитва глубоко коренится в духе Евангелия, и не напрасно великие учители Православия всегда подчеркивали, что молитва Иисусова заключает в себе всю суть Евангелия. Вот почему молитвой Иисусовой во всей ее полноте может молиться только тот, кто принадлежит Евангелию, кто действительно член Церкви Христовой. Все Евангельское благовестие, и более того – вся реальность Евангелия заключается в имени, в личности Иисуса. Если вы возьмете первую часть молитвы, вы увидите, как она выражает нашу веру в Господа: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий. В самом сердце молитвы мы находим имя Иисусово; это имя, перед которым преклонится всякое колено (Ис. 45, 23), и когда мы произносим его, мы утверждаем историческое событие Воплощения. Мы утверждаем, что Бог, Слово Божие, собезначальное Отцу, стало человеком и что в Его личности полнота Божества обитала среди нас телесно (Кол. 2, 9)» [17] .

Надеясь, что пытливый читатель обратится к «Откровенным рассказам странника», считаем нужным предупредить: упрощенный подход к непрестанной молитве Иисусовой может навредить неопытной душе, заниматься этим можно только по благословению духовного отца и обращаясь к святоотеческому учению о сем предмете [18] . Подлинное богообщение достигается посредством укоренения святого имени Христова в сердце подвижника. Именно в контексте такого понимания значения имени Божия можно осознать бедственность легкомысленного отношения к этому тончайшему и одновременно мощнейшему средству богообщения. И чем более душа приближается к Богу, тем опаснее такая легкомысленность. А с некоторого момента жизни эти два явления – суетное поминание имени Божия и жизнь в Боге – становятся категорически несовместимыми.

Конец ознакомительного фрагмента.