И он стал лишним. Совершенно.

Но ухмылка вылезла на лицо, и Золотарева ее прекрасно видела, поняла, но реагировать не стала. Только спросила:

– Плохо тебе?
– он кивнул, она тоже ухмыльнулась понимающе.
– Больше стену не колоти, а то санитары по рукам свяжут и накачают седативными. Попроси, чтоб коньяку тебе налили, выпей и будь рядом с сыном, операция скоро закончится.

Он ушел и последовал совету.

Коньяк, обжигающей лавой прокатился по глотке. Костя изнутри весь согрелся, холод отступил, и его даже разморило немного, но сну сопротивлялся, ждал.

Они все ждали, когда закончится операция.

Таня и Дима, Кирилл, Неля и Саныч друг возле друга сидели, за руки, конечно, не держались, зато плечом к плечу, рядышком, а возле Саныча, Рита сидела, руку ему на бедро положила и застыла так, ей, наверное, было не очень приятно видеть Нелю, хр*н знает, но сидела же. Артем. Один совсем, потом к Илье подсел. Любаша в палате с Васей была, но и к ним выходила, откуда-то притащила чай горячий и пирожки. Илью есть пришлось заставить, а самому кусок в горло не лез, но он то что? Детина здоровый, а ребенку силы нужны, так что пришлось через «не хочу». Сава с Золотаревой так и торчали на улице.

Прошел еще час.

А потом вышел тот молодой врач:

– Операция прошла успешно! Признаков отторжения нет, но мы будем наблюдать. Кровотечение в печени устранили до конца. Состояние Марины Александровны тяжёлое, но стабильное.

– А можно маму увидеть?
– робко спросил Илья.

– Нет, твоя мама сейчас в реанимации под наркозом. Туда нельзя никому, кроме врачей и медперсонала. Как только твоя мама очнется, мы переведем ее в другую палату, и тогда ты сможешь ее навестить.

Казалось, все выдохнули с облегчением. Танька расплакалась от радости. Саныч с Нелей друг на друга так смотрели, что и слов не нужно было. А у Ильи ноги ослабли, Костя его подхватил и к себе прижал, крепко-крепко, гораздо сильней, чем нужно, но и ослабить хватку был не способен. У него самого сердце остановилось, и перед глазами темнота на миг, а потом такая радость нахлынула... минутная, но всепоглощающая, невероятная радость! И пришло полное опустошение. Абсолютное. Когда вдохнул и не чувствуешь воздуха, запахов, вкусов, ни-че-го.

Накатило. И не отпускало, пока домой не добрались.

Илье нужно было отдохнуть, да и им тоже.

Все на подъеме были, и не заметили, как силы кончились. Никто за руль из них не сел, пришлось такси вызывать Неле, и Санычу с Ритой, Дима был в состоянии везти, только Таня взбунтовалась, истерика началась со слезами и криками, так что Олегу пришлось их вместе с Кириллом везти домой. Артема, Саву и Вику отвезли его люди. И его с сыном тоже доставили на бронированном автомобиле к самому подъезду, и с охраной проводили до квартиры.

Охрана. Точно! Пока эта история не закончится, им нужна охрана, Илье особенно. Значит, организует. И возле палаты Маришки тоже человека надо поставить, а лучше пару, и чтобы посуточно там дежурили, с врачами можно будет договориться. Деньги многое могут, правда, не все.

На первом этаже, в спальнях, расположилось старшее поколение, им всем места хватило, так что Илья в своей комнате и остался.

Кто-то был способен еще на душ, а Рита даже на кухне еды наколдовала, а иначе это не назовешь,- чудо-женщина: в такой ситуации, и готовить способна.

Костя сам просто лег на кровать, не раздеваясь, и лежал, в потолок пялился. Тупо смотрел. Ноль мыслей. В голове пусто. Только сердце стучало сильно, пульс в ушах отдавался.

А потом скрипнула дверь, и в забавной пижаме заглянул Илья. Тихо, робко, смущаясь своего страха, спросил, может ли он остаться спать тут.

– Ложись!
– похлопал ладонью по одеялу.

Илья быстро юркнул под одеяло, спрятался, зарывшись головой под подушку, и уже оттуда глухо проговорил:

– Мама всегда строила планы на будущее. Мне тоже нужен план действий.

– Хорошо, - кивнул удивленно.
– Давай составим план на случай...

– На случай, если мама не проснется...
– послышался тихий всхлип.
– Она, ведь может и не проснуться. Я читал статистику, с цифрами сложно спорить, папа. Они говорят правду.

Подушку сдвинул в сторону, потом совсем откинул, правда спокойно, хоть внутри все клокотало, яростью в кровь плеснулась боль за сына, за Марину, за их семью.

– Нашу маму нельзя назвать обычной. Она не попадает ни под какие статистики и вычисления. Она особенная, а значит очнется!