— Боги умирают нелегко, — сказал юноша устало. — И терпеть не могут, когда с их трупами что–то делают.

— А, так ты знаешь о добыче магии?

— Немного, — ответил Коул хмуро. Он вспомнил Опухоль — место упокоения Малантиса, Властелина Глубин. Тот ужасающий миг, когда его корабль поглотил проклятый участок Бурного моря, будет преследовать его бесконечно.

Они продолжили свой путь и в конце концов увидели большую толпу, которая собралась перед возвышающимся в центре города помостом. Коул разглядел человека, привязанного к столбу посередине платформы. С его лица, казалось, не сходила усмешка, и Коул не сразу понял, что кто–то вырезал у него кусок правой щеки. Получившийся шрам создавал ощущение навечно застывшей кривой ухмылки.

Коул заметил за спиной пленника какое–то движение. Глаза юноши округлились, когда он рассмотрел три бледные фигуры: одеяния их клана невозможно спутать ни с чем.

— Служительницы Белой Госпожи, — сказал он мрачно.

Деркин кивнул.

— Троица.

Одна из служительниц подошла к краю помоста и обратилась к горожанам:

— Этот человек был приговорен к смерти. Пусть его участь послужит предупреждением для всех присутствующих. Повинуйтесь законам, установленным нашей госпожой, или несите ответственность за последствия.

— Насильник хренов! — крикнула женщина из толпы под всеобщее улюлюканье.

Служительница повернулась к своим сестрам.

— Приступим.

Втроем они набросились на Насмешника, и он исчез в вихре белых одеяний. Тонкие руки будто слились в единое размытое пятно. Через считаные секунды служительницы отделились друг от друга, оставив посередине раскачивающееся туловище, из него фонтаном хлестала кровь на помост, который продолжал поливать дождь.

Насмешник даже и крикнуть не успел.

Одна из служительниц подняла вверх его голову иод одобрительные вопли и восклицания из толпы. Служительница швырнула голову, и та шмякнулась в лужу с громким плеском. За головой последовали руки и ноги, и толпа приветствовала их новыми криками. Одна рука упала прямо перед Коулом, который порадовался тому, что у него пустой желудок — иначе бы его вывернуло. Прохромав мимо него с поразительной скоростью, Деркин опустился на колени и принялся махать своим секачом. Минутой позже он поднял вверх окровавленный палец с сидящим на нем кольцом.

— Серебро, — сказал он, с удовлетворением присвистнув. — Маме это понравится.

Коул с ужасом смотрел на происходящее.

— Что он сделал, чтобы заслужить такое?

Деркин спрятал палец под плащ.

— Голди, девушка Корвака, обвинила Насмешника в насилии над собой. Не стоит наступать на мозоль Корваку. Он — предводитель Бешеных Псов, и они управляют добычей магии.

— Они могли бы повесить его или еще что! Все что угодно, но не это.

Служительницы Белой Госпожи спустились с помоста и словно заскользили к ним, их совершенные лица цвета слоновой кости были забрызганы яркими пятнами крови. Казалось, их нимало не смущает, что всего лишь несколькими мгновениями раньше они жестоко расчленили человека.

— Ты должен был избавиться от этого, — показав на Коула, произнесла одна из служительниц. Трудно сказать, было ли это утверждением или вопросом.

— Он очнулся прежде, чем я приступил к работе над ним, — робко ответил трупосек. — У него есть опыт добычи магии. Он мог бы оказаться весьма ценным кадром в Заброшенном крае.

Служительница переместилась ближе к Коулу и приложила покрытую кровью руку к щеке Коула. Он старался не отшатнуться.

— В тебе есть что–то необычное, — сказала она. — Ты несешь на себе метку смерти… и все же ты — не из Нерожденных. Кто ты?

— Да, в общем, никто, — быстро ответил он, надеясь, что Деркин будет держать рот на замке.

Он совершенно не представлял, что имела в виду бледная женщина иод Нерожденным, но почел за лучшее скрыть свою личность. В конце концов, Белая Госпожа велела его убить.

— Завтра отправишься с остальными к Рогу, — сказала бледная женщина. — Будешь встречать конец каждого дня таким измочаленным, что даже стоять не сможешь. Твои мышцы тщетно будут вопить о милосердии.

— Попытаешься бежать — разделишь его участь, — добавила вторая служительница, указывая на ухмыляющуюся голову Насмешника. Стая бродячих псов уже принюхивалась к ней. — Освобождения не будет. Никакого освобождения, кроме смерти.

Деркин похлопал по лезвию своего секача.

— Не беспокойся, — радостно произнес он. — Я не дам тебе превратиться в бродягу–шаркуна. Бесси об этом позаботится.

— Спасибо, — пробормотал Коул.

Он стал задаваться вопросом, может ли вообще быть хуже, чем сейчас.