А через день король вышел из палатки, посмотрел на солнечное июньское небо, на зелёную, густо поднявшуюся траву и приказал Гилленкроку трубить поход. Отдохнувшая за зиму и весну шведская армия по первой траве двинулась на Минск.

И только здесь его величество соизволил кратко поделиться с начальником штаба своими планами.

— Куда идёт эта дорога, Аксель? — спросил он Гилленкрока самым дружелюбным образом.

— На Минск, ваше величество! — сухо ответствовал начштаба.

— А далее? — Король лукаво посмотрел на ехавшего с ним стремя в стремя генерал-квартирмейстера.

— Далее на Москву, ваше величество!

— Вот мы и пойдём по этой прямой дороге, мой Гилленкрок! — Лицо короля словно озарилось.

— А русские? — вырвалось у Гилленкрока.

— Что «русские»?! — рассмеялся Карл. — Они побегут перед нами, как бегут сейчас драгуны Меншикова. — Плетью он показал на уходивший по косогору в сторону Минска разъезд невских драгун, преследуемых рейтарами Рёншильда. — К большой победе ведут самые прямые дороги, мой Гилленкрок! Я это понял, когда вошёл в Саксонию и сразу отобрал у кузена Августа его польскую корону. Точно так же я подберу в Москве царскую корону, которая свалится с головы Петра.

— Но Прибалтика, ваше величество... — пробовал было возразить Гилленкрок.

— В Москве я отберу у царя не только корону, но и Петербург, и верну себе и Нарву, и Дерпт, и Нотебург. Так что вперёд, только вперёд! — Король огрел лошадь плетью и понёсся во главе своих драбантов преследовать русских драгун.

«А может, король прав и к победе ведут самые прямые дороги?» Гилленкрок повернул лошадь и направился с огромному обозу с трёхмесячным запасом провианта, что на многие мили растянулся за шведской армией. Этот обоз, по мнению короля, и был подвижной базой шведов. Другой такой обоз должен был привести Левенгаупт.

Роман со своим эскадроном с трудом уходил от шведских рейтар. Кони у шведов добрые — наелись вдоволь овса, отдохнули за длительную стоянку. У его же драгун лошади притомились за долгий поход, и было ясно, что ещё до Минска рейтары догонят русских и пойдёт рубка в преследовании.

— Где же этот чёртов Кампбель! — проклинал Роман нового полковника немцев. К несчастию для полка, старину Ренцеля произвели в бригадиры и перевели командовать бригадой, а новый полковник, немец Кампбель, по-русски не говорил ни слова и обращался к офицерам и солдатам только через толмача. Правда, к Роману Кампбель благоволил уже за то, что тот умел бегло говорить по-немецки — выучил за три года службы у короля Августа. Собственно, он и в разведку отправил именно Романа, потому как отличал его от других эскадронных. Притом полковник обещал оказать своей разведке скорый сикурс, и вот сейчас шведы летят за спиной, — а где Же Кампбель?

Роман не знал, конечно, что, отправив разведку по дороге на Сморгонь, полковник занялся в Минске самым полезным для наёмного ландскнехта делом: засадил в Подвалы богатейших минских купцов и вымогал у них нотные суммы денег. Это было вековым правом наёмников, и, Кампбель не находил в этих вымогательствах ничего зазорного. «На войне как на войне!» — говаривали ещё маршалы великого Людовика. Словом, сикурса от Кампбеля не было, а Роман уже собирался завернуть свой эскадрон навстречу рейтарам (лучше погибнуть в открытой сече, чем быть зарубленным в бегстве), когда из городского предместья Минска вылетела конная команда.

«Наши! Конногренадеры! Эти-то тут как оказались?» — мелькнуло у Романа, но обдумывать было некогда. Он велел трубачу трубить сбор и строить эскадрон к бою.

Конногренадеры-астраханцы, развернувшись по приказу Чирикова в три линии, встретили меж тем шведов дружными залпами, а когда те стали заворачивать коней, бросились на них в палаши и смяли рейтар. С одного фланга в тыл к шведам заходили казаки-донцы, с другого — перестроенные Романом драгуны. И теперь уже шведы бросились наутёк. Одноглазый Пров догнал прикрывавшего отход своих кирасир шведского ротмистра, уклонился от пистолетной пули, а затем так огрел рейтара плашмя палашом, что швед кулём свалился с лошади. Так был взят наконец столь нужный русскому штабу язык.

Лука Степанович тем временем, преследуя шведов, со своими астраханцами взлетел на высокий холм и ахнул, потрясённый раскрывшейся картиной. Отсюда как на ладони была видна бескрайняя долина и марширующее по ней огромное войско, растянувшееся до горизонта. Видно было, как от его авангарда поспешали на выручку рейтар королевские драбанты.

— Гляньте, там сам король! — Подскакавший Роман показал плёткой на мчавшегося впереди драбантов всадника с непокрытой головой.

— Ба, да и ты здесь, старый знакомец! — Лука Степанович так хлопнул Романа по плечу, что тот сразу вспомнил прошлогоднюю встречу во Львове.

— А откуда ты шведского Каролуса-то видел? — допытывался тем временем Чириков. — Ты что, с ним вместе водку пил, коли в лицо знаешь?

— Супротив его войска пулькам не кланялся — и под Варшавой, и в Саксонии. А под Ильменау я со своими драгунами сего горячего короля чуть в полон не взял! — не удержался и похвастал Роман.

— А что, может, сейчас фортуна к нам лицом обернётся и возьмём мы с тобой короля в полон?! — В глазах Луки Степановича загорелся хищный охотничий огонёк.