– Я напился, как старый дурень, и теперь у меня в голове стучит кузнечный молот.

– Слишком много меда, – заметил Урс, сдерживая улыбку.

– И слишком болтливый язык. Мне не следовало бы говорить про короля и про то, что касается его одного.

– Успокойся, Прасамаккус. Я ничего не помню. Вино ударило в голову и мне. Помнится только, что ты говорил о государе Утере как о лучшем короле во всех христианских землях.

– Он такой и есть, – ухмыльнулся Прасамаккус. – Спасибо, Урс.

Урс ничего не ответил, вглядываясь в неровный строй воинов, появившихся на гребне дальнего холма.

– Надеюсь, это наши, – прошептал он.

Прасамаккус приложил ладонь козырьком к глазам и выругался. Поднявшись на ноги, он заковылял к дому, крича во весь голос и указывая на воинов, беспорядочно ринувшихся вперед. Пастухи и конюхи выбежали из конюшен с луками в руках, а двадцать легионеров, вооруженных мечами, сомкнули щиты в боевом порядке перед домом. Урс кинулся в свою комнату за собственным луком с колчаном. Адриана скорчилась под средним окном.

– Кто они? – спросил Урс про приближающихся всадников.

– Тринованты, – ответила она.

В открытое окно влетела стрела и впилась в дверь по ту сторону комнаты. Урс отступил и наложил стрелу на тетиву своего лука.

Всадники влетели во двор под гром копыт, спрыгивая на землю, чтобы вступить в бой с легионерами. Их было вчетверо больше, стена из щитов распалась, и тринованты, облаченные в одежду, режущую глаза пестротой, начали, рубя и коля, пролагать себе путь к дому.

Урс рискнул выглянуть в окно как раз тогда, когда воин с заплетенной в косицы бородой прыгнул в брешь.

Оттянув тетиву, он пустил стрелу в горло тринованта, и тот повалился навзничь.

– По-моему, нам следует уйти, – сказал Урс, хватая Адриану за руку и поднимая ее на ноги. Дверь затрещала и рухнула в комнату, куда сразу же ворвались трое с мечами, обагренными кровью павших легионеров.

– Надеюсь, вы подумали о получении выкупа, – сказал Урс, бросая лук, и широко развел руки.

– Убейте его! – приказал высокий темноволосый воин с заживающим рубцом на щеке.

– Я стою дорого… на вес золота! – воскликнул принц, пятясь.

Воины двинулись на него. Урс шагнул им навстречу, повернулся на одной ноге и пяткой другой ударил первого в подбородок, так что тот опрокинулся на своего товарища. Принц легко отпрыгнул вправо, уклонившись от опускающего меча Лица с Рубцом. Затем он поднырнул под вновь занесенный меч и ткнул врага растопыренными пальцами под грудину. Тот охнул, лицо его побагровело… и он упал. Урс схватил его меч и всадил его в сердце первого воина, который попытался встать.

Адриана ударила третьего табуретом, сбив его с ног.

Снаружи донесся звук трубы, а затем гром копыт.

Урс подбежал к окну и увидел, как Утер, Викторин и полная центурия конных легионеров обрушились на растерявшихся триновантов. Многие из них побросали оружие, но тут же были убиты.

Несколько минут спустя бой закончился, и легионеры принялись очищать двор от трупов.

Король вошел в дом, его светлые глаза блестели, усталость исчезла без следа.

– Где Прасамаккус? – спросил он, переступая через убитых. Воин, оглушенный Адрианой, застонал и попробовал приподняться. Утер обернулся, и его огромный меч рассек ему шею. Голова откатилась к стене, туловище осело на пол, заливая его кровью. Адриана отвела взгляд.

– Я сказал: где Прасамаккус?

– Здесь, государь, – сказал старый калека, выходя из задней комнаты. – Я цел и невредим.

Король ухмыльнулся по-мальчишески.

– Сожалею, что мы не успели сюда раньше. – Он подошел к окну. – Викторин! Тут еще три!

В комнату вошли легионеры и вытащили трупы наружу.

Утер вложил меч в ножны и сел.

– Ты хорошо показал себя, Урс. Сражаешься не хуже, чем говоришь.

– Мне улыбнулась удача, государь, да и Адриана свалила одного табуретом.

– Неудивительно: она – росток от доброго корня.

Адриана присела перед королем, потом отошла к шкафу, подала королю кубок и наполнила его яблочным соком из каменного кувшина. Утер сделал несколько больших глотков.

– Вы теперь в безопасности. Гвалчмай окружил главный их отряд, и к ночи в живых не останется ни единого триновантского мятежника отсюда и до Комбретовиума.

– Твои подданные всегда настолько непокорны? – спросил Урс, и на лице короля мелькнуло раздражение.

– Мы, британцы, плохие подданные, – поспешно сказал Прасамаккус. – Такова эта земля, Урс. Племена почитают каждое своего короля, своего военного вождя и своих священнослужителей. Римляне почти покончили с друидами, но теперь культ возродился, а друиды не признают римской власти.