Я толкнула папку обратно.

– Спасибо, но фотографии пригодятся вам для следующего альбома.

Она оставила папку на месте.

– Я сделала дубликаты. Это вы можете сохранить. Мы уже отнесли набор лейтенанту Филлипсу.

Райан зафиксировал свои карие глаза на мне, с фальшивым выражением жалости и сожаления. Я обдумывала возможность перескочить через стол и покусать его до крови.

– Извините, что вам пришлось через это пройти, - сказал он.
– Это типично для Майкла, но не делает это менее прискорбным.

– Вы говорили ему?

– Нет, - ответила Диана.
– Как вы знаете, мы не в лучших отношениях. Мы подумали, что удар будет мягче, если он будет исходить от вас.

– Другими словами, вы хотите, чтобы я воткнула это в него, вместо вас.

– Тут ничего личного, - сказал Райан.
– Мы просто выясняем правду. Если хотите, чтобы мы послали ему копии по почте, мы это сделаем.

– Я этим займусь.

Он залез во внутренний карман куртки и достал чековую книжку и ручку.

– Мы полагаем, что у него не было денег, чтобы оплатить ваши услуги.

– И это еще одна причина, по которой мы здесь, - сказала Диана.
– Не знаю, сколько времени и сил вы посвятили этой погоне за дикими гусями, но мы готовы заплатить все, что он должен.

Райан наклонился вперед, чтобы выписать чек.

– Майкл все полностью оплатил.

Дианина улыбка погасла.

– Неужели? В это трудно поверить.

– Жизнь полна сюрпризов, Диана. Что-нибудь еще?

Райан убрал чековую книжку и они обменялись взглядом, видимо не зная, что делать дальше. Они, должно быть, надеялись, что я буду злиться на Майкла и его отношение к правде, но я скорее перерезала бы себе горло, чем предоставила им такое удовольствие.

Их отступление было неуклюжим. Я не предложила проводить их до дверей, но проследовала за ними без обычного прощального обмена любезностями.

Когда они ушли, я заперла дверь и вернулась за стол, где просидела, взвинчивая себя, около часа.

Джон Корсо

Июнь 1967

Через неделю после отъезда семьи в Европу Джон подъехал к дому Уокера на своем скутере. В то же время появился Уокер на подержанном «бьюике» 1963 года, который отец подарил ему после поступления в университет. Машина не была новой, но она была лучше, чем паршивенький «шевроле», который Лайонел купил Джону.

Уокер наклонился через пассажирское сиденье и опустил стекло.

– Мне нужно спешить. Оставь скутер и прыгай сюда.

Уокер поставил скутер на дорожке и поспешил на улицу, где его ждал Уокер. Сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу.

– Куда?

– На Алита Лэйн. Ты не поверишь, что за парочка. Они живут в школьном автобусе. Кредо и Судьба. Он — мудак, но она крутая телка. Они подходили к школе, интересовались травкой, и Чапман отправил их ко мне.

– Здорово.

Приехав на Алита Лэйн, Уокер припарковал машину за углом, и они вернулись пешком. Уокер был осторожен, избегая родителей, когда доставлял травку. По дороге он упомянул, что дом принадлежит родителям Кредо, Деборе и Патрику Унрих, которых Джон видел в загородном клубе. Мона была в восторге от Деборы Унрих и пресмыкалась перед ней при любой возможности. Джон сразу представил себе, как небрежно упомянет о времени, проведенном у Деборы. Вскоре, однако, он решил, что лучше об этом не упоминать.

Произошли события, о которых Мона не должна была знать, и большинство из них начали разворачиваться в тот день.

Джон прошел за Уокером вокруг дома, где на полянке стоял автобус. Голый мальчик лет десяти плескался в бассейне, возможно, писая в воду, когда ему хотелось. Школьный автобус был ободранным снаружи, но, когда Джон заглянул внутрь, он подумал, что там прикольно и даже уютно. Матрасы, походная плитка, картонные коробки. Индийская шаль разделяла пространство на две половины. Парочка заваливалась сзади, а ребенок спал на матрасе впереди.

Двери автобуса были открыты, и парень занимался чем-то внутри. Девица сидела, скрестив ноги, на траве и плела что-то из веревки, возможно, макраме, чтобы повесить на стену, или что-то такое же бесполезное, потому что в автобусе не было подходящих стен. Она заметила их появление.

– Эй, Кредо? К нам пришли.

Кредо появился из автобуса, и Уокер представил их друг другу. Никто не озаботился рукопожатием. Даже через годы было странно, как ярко запечатлелся в памяти этот момент.

Судьбе было лет двадцать пять, она была на шесть или семь лет старше него. Он ни разу не встречал никого настолько расслабленного, спокойного и свободного. Ее ногти были обкусаны, а волосы представляли собой копну кудрей. В ушах болтались большие серебряные кольца.